— Но твой счет закрыли.

— Да, верно, верно — а я и забыл. Давай поступим так: я пойду к Сэмми и найду, кто даст в долг денег. Правда, мне ненавистна сама мысль, что придется просить у этих людей. — Вдруг он прищелкнул пальцами. — Я знаю, что делать. Заложу свои часы. За них можно получить долларов двадцать, а в понедельник добавлю шестьдесят центов и заберу обратно. Я уже их закладывал, когда был в Кембридже.

Он быстро натянул пальто и, бросив через плечо «Пока!», побежал по коридору к входной двери.

Глория вскочила с места. До нее вдруг дошло, куда первым делом направится муж.

— Энтони! — окликнула она. — Может, оставишь два доллара мне? Тебе надо только на дорогу.

Входная дверь с грохотом захлопнулась — Энтони сделал вид, что не расслышал просьбу жены. Глория некоторое время смотрела ему вслед, а потом пошла в ванную комнату, к своим прискорбным баночкам с мазями и кремами и стала готовить все необходимое для мытья головы.

В заведении Сэмми Энтони встретил Паркера Эллисона и Пита Лайтелла, которые сидели за столом и пили виски с лимоном. Шел седьмой час, и Сэмми, или Самюэл Бендири, как его нарекли при крещении, сметал в угол окурки и осколки разбитых стаканов.

— Привет, Тони! — окликнул Энтони Паркер Эллисон. Он называл его то Тони, то Дэном. По мнению Паркера, все Энтони на свете должны идти по жизни под этими уменьшительными именами. — Присаживайся. Что будешь пить?

В метро Энтони подсчитал деньги и обнаружил, что у него в наличии почти четыре доллара. Можно заплатить за два круга по пятьдесят центов за порцию — а значит, выпить шесть порций. Потом он пойдет на Шестую авеню, где получит двадцать долларов и закладную квитанцию в обмен на часы.

— Ну что, бандиты, — весело приветствовал он компанию, — как там жизнь, в преступном мире?

— Лучше не бывает, — отозвался Эллисон и подмигнул Питу Лайтеллу. — Скверно, что ты человек женатый. У нас тут около одиннадцати намечается веселье с такими красавицами, когда закончатся представления в варьете. Да, сэр, поганая штука быть женатым, верно, Пит?

— Да уж.

В половине восьмого, после завершения шестого круга, Энтони обнаружил, что благие намерения идут на попятный, уступая натиску непреодолимых желаний. Сейчас он был счастлив и бодр и получал радость от жизни. Ему казалось, что история, которую только что поведал Пит, необыкновенно смешная и остроумная. И Энтони решил, как это случалось всякий раз, когда он доходил до определенной кондиции, что приятели «ей-богу, чертовски славные ребята». И они сделают для Энтони гораздо больше, чем кто бы то ни было. В субботу ломбарды открыты допоздна, и Энтони чувствовал, что еще одна порция виски приведет его в самое радужное настроение, когда мир окрашивается в роскошные розовые тона.

Он принялся сосредоточенно рыться в карманах жилета, выудил две монеты по двадцать пять центов и уставился на них с притворным удивлением.

— Будь я проклят! — огорченно воскликнул он. — Надо же, забыл дома бумажник.

— Надо деньжат? — добродушно поинтересовался Лайтелл.

— Оставил бумажник на комоде, а ведь еще хотел вас угостить.