– …И мы все умрем, – закончила Агата.

Все замолчали, затем в тишине вдруг раздался голос.

– А все, что у меня есть, – это приказ моего отца, которому я слишком боюсь подчиниться.

Тедрос.

– Агата права, – продолжил принц, глядя на своих друзей. – Райен – сын моего отца. Я признаю это, как и то, что он его наследник. Но почему, в таком случае отец пытается достучаться до меня из своей могилы? Зачем леди Озера передала мне его послание? Должна тому быть причина, не просто же так все это, правда? Очевидно, есть что-то такое, чего мы до сих пор не знаем. Когда я был королем, то слишком легко отдавал инициативу в чужие руки, позволял другим становиться вожаками вместо меня. Но теперь либо я сам буду командовать, либо нашей сказочке придет конец. Нас бьют со всех сторон, и отступать дальше нам просто некуда. Перед нами враг, который стремится убить нас и уничтожить все, за что мы боролись. Мы не можем, не имеем права прогнуться перед этим врагом. Мы должны отправиться на Авалон и откопать моего отца. Мы должны раскопать Прошлое, чтобы спасти Настоящее. Мы должны повергнуть Льва и припечатать его сапогом к земле. Нет у нас другого пути, и другого выбора нет. И не важно, что все жители Бескрайних лесов хотят убить нас, и Леди Озера не на нашей стороне, и гроб отца заколдован. Я знаю, что Мерлин хотел бы от нас того, к чему я вас призываю. И Доуви хотела бы этого, и Лессо тоже. И мой отец хочет этого. Все они станут теперь нашими советчиками и вожаками, пусть даже их нет с нами. Они проложили нам путь, – на глазах Тедроса блестели слезы, его голос дрожал от волнения. – И я, по примеру моей принцессы, должен набраться мужества, чтобы следовать по этому пути. Ну… – пристально взглянул он на Агату. – Кто идет с нами?

Агата стойко выдержала его взгляд, не моргнула, не отвела глаз. Принц и принцесса вновь стали единым целым.

– Нужно будет надеть ботинки, в которых я обычно хожу на прогулки по могилам, – негромко пробормотал себе под нос Хорт.

Все ближе становились высокие башни замка. Карета, в которой ехала Софи, уже добралась до пригородов Камелота и постукивала колесами по усыпанным красными и золотистыми пятнами рассветного солнца улицам. Кей по-прежнему сидел рядом с Софи словно статуя – спина прямая, челюсти сжаты, неподвижный холодный взгляд направлен вперед. Сидит и даже пальцем не шевельнет.

Добрались до Рынка Ремесленников. Здесь по площади гулял ветер, поднимая пыльные вихри на булыжной мостовой. Сонные булочники открывали свои лавки, сонные мясники сгружали с телег свиные и бараньи туши, сонные ребятишки уныло тянулись к школе. Повсюду назойливо резали глаз изображения Льва. Он был нарисован на каждой витрине, на каждом столбе, блестел на лацканах школьных пиджачков – эти значки ученики предъявляли двум стоявшим у входа в школу пиратам-охранникам, чтобы подтвердить свою преданность королю. В шеренге лавок чернело сразу бросившееся в глаза Софи пятно. Это были остатки сгоревшей – точнее, сожженной дотла – лавки, а за что ее сожгли, можно было узнать из таблички, установленной на воткнутом посреди пепелища шесте: