Костяк клана это Цербер и его младший брат кваз Жало, оба отличные бойцы, они-то вместе лет двадцать назад и создали Церберов. Потом младший то ли под давлением старшего, то ли сам сглупил, переел жемчуга, ну ты видел последствия, а вот боец из него вышел отменный, нестандартный, непредсказуемый.

Постепенно, к этой шайке, называющий себя кланом, прибились все лихие отморозки со всех ближайших стабов, и самые-самые из них: это безумец Горелый — дар Алхимик, откровенный садист Белый — сильный знахарь, и Крюк, еще один с ненормально психикой, по слухам у него и дар соответствующий — палач.

Договорить они не смогли, к ним подбежал официант.

— Вам передали пакет.

На запечатанном пакете было написано: «Последнему Герою».

Большое подвальное помещение было жутким, что-то среднее между лабораторией пыточной и моргом. По центру стояло четыре железных лежанки с поддонами на высоких ножках, над ними бестеневые хирургические светильники.

На трех лежали Глыба, Твердыня и Док, зафиксированные широкими капроновыми лентами, пленные будто спали и видели кошмарные сны, яблоки под веками беспорядочно бегали, тела периодически подергивались, еще на одном лежанке-столе лежала тварь, распоротая от горла до промежности. Тут еще было двое в медицинских халатах, один сновал между лежавшими без сознания, второй же, видимо только вошел, и спускался по лестнице.

Тот, что спускался по лестнице, являлся полным альбиносом, короткий ежик, презрительная маска на лице, казалось застывшая навсегда, из цветного на нем были только пятна крови на халате и увеличенные черные зрачки, даже тенниски на нем были белые.

— Хэлоу, Горелый, тут говорят к тебе каких то важных новеньких притаранили.

— И тебе по тому же месту, Белый, — ответила, полная противоположность: лысый, кожа черепа коричневая в черных отметинах, будто только что пострадала от порохового ожога, на самом деле это были последствия неудачного эксперимента.

— Да уж, Цербер интересных субчиков нам подогнал. Я еще таких навороченных не встречал. Кто такие, Горелый?

— Люди Змея. Ты, Белый, даже не подходи к ним пока Хозяин отмашку не даст, как сказал Босс: — «Они наша наживка, червячки на рыбку золотую, а они живые нужны».

— Жаль, — искренне ответил Белый. — А то они мне уже нравятся, в особенности вон тот, большой. И что в них такого, Горелый, как ты говоришь «интересного»?

— Да вот, например, какие-то приблуды на руках. Представляешь, алмазный резак даже царапины не оставил, я три диска об него загубил, даже не понимаю, как такое может быть. И еще вот, смотри…

Алхимик взял скальпель и хладнокровно стал делать надрез, оголились кости на груди гиганта, который так понравился Белому.

— Ха, как твой кошмарик действует, даже не дергается.

— Не кошмарик, а зелье «Кошмары Горелого», — поправил Горелый и положил скальпель в ванночку.

Рана тут же на глазах затянулась. Белый не удержался, провел рукой, размазав лишь остатки крови, облизал свою руку. Знахарь грязно выругался и приложил свои ладони к груди гиганта, лежавшего беззащитной глыбой на столе.

— Режь снова.