Из ее широченной груди пульсируя брызгала кровь. Время будто остановилось. В голове медленно, очень медленно отдавались удары сердца. В этом тягучем, замедлившимся мире, раненая Тварь быстро вскочила, и если бы не Ласка — быть ему порезанным на куски.

Ласка, лентой проскользнула меж махающих лап разъярённой твари, в прыжке всадила монстру в шею Аристократ.

Чудовище на обратном движении откинуло ее, будто ужалившую осу. Этой паузы Змею, Чуме и Мамбе хватило, что бы нашпиговать бронированную башку твари стальными зарядами. Страшное, пугающее зрелище, когда от головы Чудовища отлетают целые куски черепа и мозгов, а оно еще живет, уже не видит, уже не слышит, а беснуется, режет бетон как картон, пытаясь разорвать, уничтожить все вокруг, и достать хоть кого-нибудь из обидчиков.

Здесь, в этом кровавом месиве и разлетающихся кусков бетона, они потеряли Паромщика, тварь снесла ему голову, и почувствовав, что зацепила кого-то из иммунных, изрубила его в нет, перемешав с бетоном, даже хоронить нечего. Вот тут ее и положил Змей, в упор выстрелив в споровый мешок, сам упал рядом на колени, истекая кровью.

Змей посмотрел на себя, через всю грудь, как перевязь, от ключицы до тазовой кости шли четыре глубоких разреза. «Как только живот не вскрыла, чувствую себя, как будто умер, встать не могу» — подумал отрешенно Змей.

Подбежал Док, уложил на спину.

— Что у тебя? Ух ты, — выдохнул Док, увидев раны. Ничего ничего, похоже, регенерация у тебя, Кэп, отменная, вон уже кровь не сочится. — Док снял фляжку с живчиком, дал сделать небольшой глоток, остатки вылил на раны. Змей скривился от боли, но голоса не подал, живчик помог, вернув крохи сил, он хотя бы мог говорить. Тут подошел Твердыня, неся на плече Ласку, положив ее рядом. Змей разлепил губы.

— Твердыня, соболезную, Паромщик был хорошим другом, простите, не уберег. — Твердыня кивнул.

— Не стоит, rапитан, это Стикс, а не Подмосковье.

— Что с ней? — промямлил Змей, во рту, будто камни мешали языком ворочать, полное бессилие.

— Жива, — прохрипел Твердыня, — Элитник ударил ее сильно, но ран на теле нет, дышит.

Док вынул из носка маленький, плоский, стеклянный флакончик.

— Это лайт-спек с моей наработкой, очень сильное средство, извини Змей, без спроса взял твой янтарь. Бес Алхимический попутал, никогда не держал в руках янтарный монолит, вот и не удержался. Там, еще на Яхте выгнал. Всего-то кроху отломил.

— Отставить, — едва слышно прошептал Змей. У нас нет, твое мое. Делай что нужно, Док.

Айболит раскрыл рот Ласке и вкапал три капли из крохотного пузырька. Ласка глубоко вдохнула, ее выгнуло несколько раз, будто током приложило, она закашлялась, лицо жутко покраснело, девушка резко села, не понимающе глядя на всех. Когда, наконец, воспоминания настигли ее, Ласка в мгновение ока метнулась к Элитнику, выдернув из шеи Монстра нож, вернулась. Упала на колени рядом со Змеем, нагнулась, не обращая на его раны ни какого внимания, и пользуясь его беззащитностью, поцеловала. С сожалением оторвавшись, горько вздохнула, сказав:

— Спасибо, капитан, от всех нас спасибо, если бы не ваше оружие, Оружейник, всех бы нас схарчили здесь.