Чувствую на ладонях ее потную от перевозбуждения кожу. Впиваюсь зубами, чтобы прекратила брыкаться, и сразу слизываю отпечаток, что оставил на ней. Сам себе ухмыляюсь.

— Там в холодильнике, — сипло, полу стоном, — рагу. Рус… — тянет, извиваясь в руках, сама того не понимая, ближе придвигается. Дрожит.

— Нахуй его. Сладкого хочу, — и сразу после сказанного отодвигаю мокрые складки и языком веду, щелкаю по клитору, всасывая его в рот.

Приходится ущипнуть мелкую, чтобы потише стонала. Легкими рывками тяну на себя, создавая иллюзию траха с моим языком.

Самое изысканное и любимое блюдо. Каждый день бы так жрал. Член болезненно ноет, желая тоже оказаться глубоко в ней. Даю ему установку подождать, хотя в глазах уже появляются блики, а от запаха конкретно ведёт.

Продолжаю пытку, пока внутри неё не становится слишком влажно, пока она не начала насаживаться бесконтрольно сама. Ощущаю на своём языке, что ещё немного и она точно кончит.

Отстраняюсь и поднимаюсь на ноги, убираю прилипшие к шее девушки волосы. Поворачиваю замученное личико к себе, видя во взгляде именно то, что хотел.

Полное подчинение и страсть. Ощущаю себя, блять, Господом Богом.

Мозги отключаются в момент, здравый рассудок исчезает, а на его место встаёт необузданная похоть. Со смесью глупой нежностью.

Захватываю ее рот, смешивая ее соки и наши слюни вместе, держа крепко, чтобы не свалилась от такого напора.

Тем временем на ходу нетерпеливо расстёгиваю брюки, достаю ноющий, твёрдый как скала член. Сатанею.

В голове только одна мысль — трахнуть.

— Боже, Хайдаров! Ты невыносим, — первая отстраняется, смотря затуманенно. — Похотливый кобель.

А я одним резким движением вхожу и, кажется, блять, чуть сознание не теряю, когда ощущаю весь этот спектр эмоций, когда внутри неё. Глубоко, до самой шейки матки, захораниваю себя в бабе своей.

— Я ни с кем не сплю, — решаю именно в этот момент сознаться, чтобы не расстраивалась она по этому поводу. — С Ирой тоже. Не дергайся!

Впивается острыми ногтями в кожу рук, царапает, злясь неимоверно. Сама тянется ко мне за поцелуем, только кусает за губы. Сумасшедшая ревнивица.

Хер пульсирует внутри, хотя я ещё не начал ее долбить, а он, зараза, уже хочет покончить со всем.

— Рита на твоей работе, — продолжает допрос, пока я задираю ее майку и вытаскиваю наружу ее грудь.

И снова этот сладкий запах, ванильный, блять, срывающий мою крышу. Смотрю на стоящие вершины сосков, а в голове все плывёт. Начинаю лёгкие движения, от которых мозг в кашу и ток по позвоночнику.

О чем она спросила?

— Уволил сразу, — ускоряюсь постепенно, наслаждаясь звуками шлепков об ее шикарный зад. — Ещё что-то?

Вот так мне нравится общаться, когда моя сучка постанывает, хватается за мои руки и сжимает мой хер в тиски. Такие разговоры по душе и главное — самые откровенные. Ведь все выложу ей, если спросит, и многое отдам, стоит лишь попросить.

— Лера, — произносит, постанывая, и я слышу в голосе все те же ревностные нотки. — С ней что?

Вхожу все несдержанней, растягиваю до предела, покусывая шелковую кожу на плече. Пальцы рук сводит в судорогах, когда я сжимаю ее за талию и насаживаю на себя.