— Чем же я заслужила это? — она поднимается и отходит, стоило мне аккуратно обнять ее за талию. — Руслан, я не понимаю. Если тебе не плевать на Нину, можно было помочь деньгами.

Задевает. Если бы это была какая-нибудь другая баба, так бы и сделал. Как она этого ещё не поняла? Сколько мне придётся ей это в голову вколачивать? Долго.

— Считай, что рождением ребёнка ты обеспечила себе комфорт на всю жизнь.

Встаю, уже конкретно заебанный бесполезной болтовней. Она явно собирается возразить, но не даю ей этого сделать, выхожу из комнаты, давая ей время прийти в себя и освоиться.

Нужно все ещё раз обмозговать.

Уже спустя пол часа, после того, как вышел из душа, она поймала меня в прихожей. Увидела меня голого и обомлела, щеки сразу покраснели, и она опустила стыдливо взгляд.

А мне нравится так сталкиваться. Хочу захватить малышку и зажать, но она, быстро сообразив, отбегает.

Вот это мне не нравится, но кричать на неё не буду, слишком уж заебался, да и ребёнок же спит.

Захожу обратно в спальню, слышу, как она следует за мной. Надеваю боксеры и подхожу к разобранной кровати, где по середине, обложенная подушками, спала дочь.

— Ты можешь спать в другом месте? — шокирует меня своим вопросом.

Встаёт напротив, упирается руками в грудь. Касания обжигают, и я не могу сдержаться и, схватив за задницу, просовываю ладони через джинсы, к себе притягиваю.

Мягкая. Моя. Мну, балдея от ощущений. Чуть не мурлычу от блаженства. Член уже давно очухался, и не помогла мне дрочка в душе.

Но что и следовало ожидать — шарахнулась от меня. Зарычала, тем самым разбудив ребёнка.

Дикарка.

— Не понимаю, к чему весь этот цирк, Руслан, — говорит громче, уже не боясь разбудить. — Ты хочешь проучить меня?

Берет на руки ребёнка и собирается уйти, но я хватаю ее несдержанно за локоть. Взбесила в момент. Завела.

Вот так и усталость куда-то исчезла резко. И силы продолжать ругаться появились. А потом мириться на плоской поверхности.

— Такое чувство, что я разговариваю со стеной, — приближаю свое лицо к ней, цепляюсь взглядом в родные глаза. — Мира, ты и моя дочь живете со мной! Ты занимаешься домом, ребёнком и раздвигаешь ноги по моей просьбе. И не нужно так на меня глядеть.

Начинает трясти, и я отпускаю ее, чтобы не дай бог каких глупостей не наделать, слишком остро я реагирую на ее закидоны. Не хватало вновь разнести все вокруг и перепугать обеих.

— А если я не хочу. Я не рабыня! Ты не можешь запереть нас здесь. Не можешь.

Блять, она серьезно? То есть она именно так воспринимает наши отношения? Хуево рабство?! Неужели со мной ей так тяжело находиться.

Не верю, пиздит. Чувствует ко мне что-то, но не признаётся, за нос меня снова начинает водить. Только поздно включать сопротивление, слишком поздно.

Сука, какая же настырная! За что мне это проклятье досталось? Где так согрешил?

Ложусь спать и хрен на неё, пускай дуется и разводит сопли жертвы на кулак, а мне не до этого. Завтра тяжелый день, а она мозги ебать вздумала.

Отворачиваюсь, слышу, как она шуршит вещами. Убежит — ей же хуже будет. Но все же решаю понаблюдать. Меняет подгузник. И меня немного отпускает.