Таким образом, количество и качество донесений военных атташе и военных разведчиков, направлявшихся в Кремль и Генеральный штаб в первой половине 1941 года, были вполне достаточными для принятия руководством страны конкретных мер, направленных на укрепление безопасности страны и приведения вооруженных сил с состояние, адекватное военной угрозе, которая нависла над западными границами СССР. Политическое руководство СССР знало об этой угрозе, но было введено в заблуждение дезинформацией стратегического характера, в распространении которой принимал личное участие Гитлер.
В. М. Молотов после окончания войны вспоминал: «В смысле предотвращения войны все делалось для того, чтобы не дать повод немцам начать войну… Оттяжка была настолько для нас желательна еще на год или на несколько месяцев. Конечно, мы знали, что к этой войне надо быть готовым в любой момент, а как это обеспечить на практике? Очень трудно». Управлять любым государством трудно. Управлять Россией и защищать ее интересы намного труднее, чем управлять Швейцарией или Швецией.
Данные военной разведки, поступавшие в Генеральный штаб, в первой половине 1941 года использовались руководством Красной Армии для разработки серьезных документов, направленных на укрепление безопасности страны и повышения боеготовности вооруженных сил. 11 марта 1941 года в Генеральном штабе был разработан «План развертывания Вооруженных сил СССР на западе и востоке»[77]. В разделе «Наши противники» указывалось: «Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ. Возможное вооруженное столкновение может ограничиться только нашими западными границами, но не исключена вероятность атаки и со стороны Японии наших дальневосточных границ. Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии»[78].
Далее в первом разделе «Плана…» говорилось: «…Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе — против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке — против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение».
Читая эти трудные выводы, специалисты и не специалисты в военном деле могут понять, что оценка угрозы со стороны фашистской Германии интересам Советского Союза была в Генеральном штабе Красной Армии правильной. В этом заслуга всех военных разведчиков, добывавших неопровержимые доказательства того, что Германия готовится к нападению на СССР. Более того, на основе данных военной разведки были точно определены союзники Германии, вооруженные силы которых значительно усиливали боевую мощь агрессора. У Советского Союза в первой половине 1941 года таких сторонников, способных сдержать агрессоров, не было. Англия и Франция отказались от создания союза антифашистских государств.
Под «Планом Генштаба Красной Армии о стратегическом развертывании Вооруженных сил» «вымараны» подписи народного комиссара обороны Маршала Советского Союза С. Тимошенко, начальника Генерального штаба генерала армии Г. Жукова и исполнителя генерал-майора А. Василевского. Рукопись «Плана…» заверена только подписью А. Василевского. На титульном листе «Плана…» нет номера. Это означает, что Тимошенко и Жуков «План…» этот не подписали. Докладывался ли этот план Сталину? Видимо, да. Вероятнее всего, это произошло 17 марта в 17 часов 15 минут. В это время в кабинете Сталина были К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков. Присутствовали и могли принимать участие в обсуждении С. М. Буденный, Н. С. Хрущев, Г. М. Маленков и некоторые другие государственные деятели. Обсуждение закончилось в 23 часа 10 минут. Предложения наркома обороны и начальника Генштаба не получили поддержки. Вспоминая этот период, Г. К. Жуков писал: «…Сталин, Молотов и другие основные члены Политбюро продолжали верить в то, что у нас еще будет впереди достаточно времени, чтобы провести необходимые мероприятия по обороне страны…»