– Ясно. А зачем вы установили в квартире камеры?

– Вот для того и установил, чтоб искушений не было. Когда знаешь, что любимая в любой момент может посмотреть и увидеть тебя... Если бы и появился соблазн пригласить, к примеру, эту рыжую, то камеры удержали бы меня от греха.

Я не могу сдержать улыбку.

– Впервые слышу, – говорю я, – чтобы мужчина сам себе по такой причине камеры устанавливал. Я-то был уверен, что вы чего-то опасались. Может, ожидали нападения. Может, угрожал вам кто-то.

– Ну что вы, что вы? Кто мне мог угрожать? Для меня всё это было полной неожиданностью. А вы вот зря улыбаетесь, – начинает он сердиться. – Лучше скажите: почему государство ничего не делает, чтобы эти шлюхи проклятые не шлялись повсюду? Сначала воскрешают человека в теле вечно восемнадцатилетнего, так что гормоны с утра до вечера покоя не дают, а потом...

– Извините, не хотел вас обидеть, – спешу я закрыть тему. – Мы делаем всё, что от нас зависит. Штрафуем их, когда ловим. Кроме того, клиенту не так-то просто расплатиться за услугу. Перевод денег с одного импланта на другой уже давно был сделан технически невозможным – сразу после принятия соответствующих законов. А если клиент оплачивает за проститутку какой-нибудь заказ в атомном синтезаторе, то это теперь тоже подпадает под статью. В общем, государство борется, как может. Скажите, Радислав... вы видели лицо той девушки?

– Разумеется, видел.

Эх, вот бы его сейчас к нам в участок для изъятия зрительного образа!

Но после того, что я сделал с десятью полицейскими, мне там лучше не показываться.

– Вы мне наконец объясните, – ворчит он, – зачем мы летим на станцию? Если ночью похитили резервную батарею, это уже давно и так было бы ясно.

– Я был там сегодня. Главный техник уверял, что ничего не пропало. И даже показал батарею.

Радислав облегченно вздыхает.

– Что же вас тогда интересует?

– Скажите, а что происходит с батареей после того, как она отрабатывает свой заряд? Да, я в курсе, что ее заменяют на привезенную за сутки до этого резервную. Но куда ее потом девают?

– Хранят на станции до того дня, когда доставят очередную резервную. Привезенную отдают нам, а с собой увозят старую.

– То есть вчера вечером, – хочу я убедиться, что всё правильно понял, – когда на станцию была привезена резервная батарея, заодно была увезена и старая?

– Да, конечно.

– А ее могли... скажем так... забыть увести?

– Ну, это вряд ли. Разве что совсем бестолковый курьер попался. Но в министерстве энергетики с этим вообще-то строго. А почему вы спрашиваете?

Строго-то оно, может быть, и строго. Да вот только две заряженные резервные батареи – как сообщили в новостях – они каким-то образом умудрились потерять полгода назад во время доставки. А что тогда говорить о каких-то там отработанных?

– Да так, хочу понять, – не отвечаю я на его вопрос. – По внешнему виду заряженная батарея как-то отличается от разряженной?

– Внешне никак, разумеется. Если не считать индикатор заряда.

– Индикатор заряда?

– Ну да. На батарее всегда есть такое табло. Там высвечивается, сколько ей осталось.