В стене рядом с ним появляется отверстие, откуда медленно вылезает старомодный летательный аппарат. Похоже, они все хранятся там в спрессованном виде.

– Скажи, – снова обращаюсь я к роботу, – еще свободные дельтапланы остались?

– Да, семнадцать штук, – произносит он.

– Если я зарезервирую их все, никто не сможет ими воспользоваться?

– Один человек можете зарезервировать не более трех штук, – возражает робот.

Черт тебя подери.

Тем временем кто-то уже вызвал лифт снизу.

– Иди сюда! – кричу я роботу, встав у самого края вышки. – Срочно нужна твоя помощь!

Как только он подъезжает, я спихиваю его вниз.

Надеюсь, он не рухнул никому на голову...

Не хотелось бы провести ближайшие пять лет жизни в подземном бункере Луны-3 по статье за непредумышленное убийство.

– Теперь за нами не погонятся, – поясняю я вытаращившему глаза Радиславу. – Без робота им не извлечь дельтапланы из стены.

Забравшись в кабину, мы пристегиваем ремни. Радислав уселся на месте пилота, я – справа от него. Пропеллеры быстро набирают обороты и мы взмываем в небо.

Прямо под нами, далеко-далеко внизу, распростерлась Центральная городская площадь. Пролететь над Архив-Службой, находящейся у нее в середине, нам, конечно, не удалось бы, даже если бы мы очень захотели. Защитное излучение не позволит сделать этого. Но здание Архив-Службы, составляющее в диаметре больше километра, пожалуй, показалось бы нам отсюда сверху кольцом, посреди которого – тот самый цветущий сад, в котором я почти три года назад беседовал с невидимым Голосом.

А может, сад мы бы и не увидели... если купол над ним подобен стеклам-зеркалам небоскребов. (Люди, воскрешенные даже зимой, рассказывают, что оказывались в цветущем саду. Конечно же, это оранжерея с куполом).

Прямо сейчас в том саду несколько человек наверняка смотрят на небо и удивляются, что оказались не в раю. Сад, скорее всего, поделен на множество секторов, с отдельным выходом в каждый сектор из здания Архив-Службы – из тех светящихся комнат, – так что общаться со своими Голосами в саду одновременно могут... десять? двадцать? пятьдесят воскрешенных?

Нда. Когда-то я всё это прекрасно знал. Не может быть, чтобы не знал. Но хорошенько же они постарались. Стерли воспоминания так, будто и не было этого месяца в моей жизни.

– Итак, – говорю я Радиславу, – рассказывайте всё по порядку. Зачем вы открыли дверь человеку в маске?

– Я п-п-п-приму таблетку только...

Удерживая руль одной рукой, другой он достает из нагрудного кармана капсулу и быстро проглатывает ее.

– Это поможет от заикания, прошу прощения, – поясняет он.

По-моему, уже помогло.

– Я всегда заикаюсь, когда волнуюсь, – продолжает он. – Врачи говорят, что это психологическая проблема. Была бы телесная, давно бы уже покопались в ДНК и устранили дефект. Но, к счастью, есть эти таблетки. Красимира – умница. Принесла мне их в Архив-Службу, и одежду тоже. О чем вы спросили? Ах, да... Я не открывал дверь человеку в маске.

– Что? – удивляюсь я. – Как же он тогда попал в квартиру?

– Я уже спал, когда в дверь позвонили. Смотрю на часы – больше часа ночи. А мне утром на работу к девяти. Я подошел к двери, посмотрел на дисплей. Стоит в коридоре девушка, рыжеволосая такая. Я и открыл. Не надо было этого делать, конечно... Сам дурак. Она говорит: «Скрашу одинокому мужчине ночь». Я ей: «Нет, спасибо, больше не звоните, пожалуйста». И уже собрался закрывать дверь. Но тут влетает в квартиру этот амбал в маске и сшибает меня с ног.