— И вы его нашли? — Подполковник выглядел по-настоящему удивленным.

— Это был нетрудно, — пожал плечами Илья, — там была металлическая защелка, ее было легко заметить.

— Да уж, — развел руками Летягин, — так вот слушаешь, вроде и вправду все простенько. Я вот только одного понять не могу, зачем наш подозреваемый во всем сознаться решил. Как-то нелогично, или я опять чего-то не понимаю?

— Меня вначале тоже его признание смутило, — кивнул Илья, — но потом, когда Ирина Владимировна сказала мне, что за день до этого Анатолия в следственном изоляторе никто из оперативников не посещал и в камеру к нему никого не подсаживали, я понял. Понимаете, в этот день для него было только одно достаточно существенное событие — наш с ним разговор.

— Ах, вы еще и поговорить успели? — Подполковник вопросительно уставился на мгновенно порозовевшую Шестакову.

— Оно так само получилось, — пролепетала Ирина, — непроизвольно.

— Непроизвольно дети писаются, — язвительно прокомментировал Антон Александрович, — а мне казалось, что вы все же вышли из этого счастливого возраста.

— Я продолжу? — отвлек внимание подполковника на себя Лунин. — Анатолий узнал о моем приезде и, пообщавшись со мной, хотя и совсем недолго, понял, что я изо всех сил буду стараться распутать это дело и найти настоящего преступника. А вот этого он как раз и не хотел.

— То есть вы хотите сказать, он знал, что это его мать убила Мещерскую? — Пораженная, Ирина не могла до конца поверить в свою догадку. — Знал и молчал? Ужас-то какой!

— Знал, — подтвердил Илья, — Татьяна Васильевна призналась ему утром, незадолго до того, как Анатолия задержали оперативники. Вчера она сама мне об этом рассказала.

— Но зачем тогда она вас сюда притащила? — хлопнул по столу ладонью подполковник. — Если ей так хотелось, чтобы все выяснилось, она просто могла прийти к нам и во всем признаться.

— Нет, — Илья взглянул на подполковника, затем перевел взгляд на притихшую Ирину, — ей вовсе не хотелось, чтобы выяснилось именно всё. Вся штука в том, что она рассуждала так же, как вы.

— Это как? — нахмурился Антон Александрович.

— Так же, как и вы, она была уверена, что я буду стараться доказать невиновность Анатолия. В то, что я буду стараться найти настоящего преступника, никто из вас почему-то не верил. — Илья усмехнулся. — У меня такое ощущение, что я многих разочаровал.

Подполковник хотел было что-то возразить, затем внимательно посмотрел на мрачно сидящего напротив него Лунина и понимающе кивнул.

— Так, с этим делом мне, будем считать, все понятно, — наконец изрек Летягин. — А что вы там про Княжевич говорили? По ней есть какие-то подвижки?

— Есть, — преодолевая себя, произнесла Шестакова, — Илья Олегович и в этом деле сумел отличиться.

— Как нам с Ильей Олеговичем повезло, — хмыкнул подполковник, наконец обративший внимание на состояние подчиненной, — а что это мы такие кислые? Голова болит али еще чего? Могу таблеточку предложить, сама знаешь, у меня обезболивающее всегда припасено.

Ирина отрицательно покачала головой. Она никак не могла собраться с силами и сказать Летягину, что, зная о том, что ее родной брат совершил убийство, она оставила его почти на целые сутки без присмотра, надеясь, что он сам утром явится в следственный комитет. Что вместо этого Николай с самого утра заявился к мэру города, Миткевичу, посадил его в машину и увез в неизвестном направлении. Что полчаса назад ей звонила жена Миткевича и, вся в слезах, рассказывала, что все стоят на ушах по поводу приезда губернатора, а ее муж куда-то уехал с Николаем и пропал. Что, судя по всему, надо объявлять Николая в розыск, как лицо, совершившее тяжкое преступление, причем, похоже, уже не одно.