Так и сделал. Но хоть и числился он теперь хозяином и разные доверенности в сейфе имел, но поселить близких в доме ему не удалось. Варвара категорически воспротивилась:
— Два медведя в одной берлоге не уживутся!
Делать нечего, снял Николай для матери и сестры на берегу Дона маленький домик, стал посещать родных, подарки носить. Те радовались: «В большие люди Николенька вышел!»
Эх, не знаешь порой, что к добру, а что к беде…
Время бежало. Николай, встав у большого и интересного дела, заполнял дом книгами, которые заказывал по каталогам в Москве, Петербурге и Киеве. Вся жизнь его теперь делилась на две части — работу и самообразование.
— Котичка, я хочу в театр! — теребила мужа Александра. — Афиши везде, из Москвы актеры приехали.
Муж вздыхал:
— Хорошо, Санечка, прикажи, чтобы ложу для нас взяли. А я должен быть на пристани, сейчас прибывает «Архангел Гавриил».
В театре сидел рассеянный, обдумывая приобретение нового двухпалубного парохода.
Потом несколько дней провел в Калаче — проверял дела своей конторы. 18-летняя Александра не понимала дел мужа и исходила от тоски и безделья.
— Почитай книжечку, — советовал муж. — Вот тебе «Граф Монте-Кристо». Очень забавная история!
— Ой, у меня от чтения мушки в глазах мерещатся!
На Николая набрасывалась теща:
— Что ты, скажи, за человек! Я тебя нищего в дом взяла. Саньку, свое единственное теперя сокровище, вручила. А ты, голоштанный, только своими книжками, чтоб они сгорели, антиресуешься. А ты, Санька, найди себе мужика настоящего, полюбовника. Молодость быстро летит, ни за какие горы золотые ее не укупишь!
Александра молчала, но в голове ее мелькали хитрые мыслишки.
У Николая на глазах слезы закипали, да ничего не говорил теще, уходил к себе в комнату, дверь на крючок закрывал.
Подскакивала Варвара, долбила в дверь ботинком:
— Ты, паразит, чего тут закрываешься? Чай, не у себя дома. Нахлебник!
От такой жизни норовил Николай почаще по делам ездить, чтоб в доме реже бывать.
— Ах, маменька, — подливала Александра масла в огонь, — совсем зачитался мой муженек. Поначалу куда был ко мне внимательней. Иной день по нескольку раз обнимал, а теперь и в неделю не докличешься!
Тут зачастил в дом полицейский надзиратель поручик Панфилов. Был он человек семейный, да не стеснял себя в вольностях, похлопывал Александру по разным частям тела, даже Николая не смущался.
Николай было цыкнул:
— Прекратить!
Да теща опять зашипела:
— Чего вякаешь здеся! Не у себя дома!
Александра лишь хихикала, показывая мелкие змеиные зубки.
Вот и бежал из дома Николай…
А это, видать, Александре лишь на руку.
Однажды на пристани вместе с конторщиком Куколевским занимался Николай приходной книгой. Тут он увидал тщедушного мальчика лет семнадцати, с лицом невыразительным, с топорщащимися ушками и хлипкими ножками в узких, по тогдашней провинциальной моде, панталончиках.
Конторщик Куколевский сказал:
— Николай Федорович, мальчишка работу какую-нибудь просит, третий день здесь ошивается…
— Подойди сюда, — произнес Николай. — Чего ты умеешь делать?
— Я закончил пять классов гимназии, буду делать, что прикажут.