Граф Эбергард умело рубился и направлял рыцарей, все время самым отважным и дисциплинированным приказывая закрывать меня любой ценой. Я поспешно схватил лук и снова выпустил несколько стрел.

Свет от рук Кадфаэля освещал наш участок дороги, словно маленькое солнце, но там, куда не достигал, а это всего за пару десятков шагов, тени внезапно зашевелились, будто святое заклятие потеряло силу, начали уплотняться, выдвигаться в зону света, словно сзади их толкают неисчислимые толпы.

Над головой снова шелест, я вскинул лук, не задумываясь, и отпустил тетиву раньше, чем что-то увидел. Стрела ушла ввысь, донесся хриплый вскрик. Я начал высматривать цель между деревьями, чутье подсказывало, что эти темные фигуры мои стрелы пронижут насквозь, словно струи дыма. Какая-то разновидность нежити, не случайно же ее отбросило за пределы освещенного круга, в то время как люди легко прошли через святую защиту, для них она не помеха.

В глубине леса раздался могучий рев, через минуту еще – громче, торжествующе. Сэр Смит тяжело выдохнул:

– А это еще что за кабан?.. Брат Кадфаэль, пропусти его, сделай милость! Дай моему мечу напиться крови…

Граф Эбергард сказал резко:

– Не время для глупой храбрости! Мы все должны сделать, чтобы спасти жизнь его светлости сэру Легольсу!

Ну что за слуга царю, отец солдатам, подумал я мрачно. Идеальный военачальник, ни на миг не забывает, что мы всего лишь приманка. Вроде бы Ингрид и Брайана уже нет, но все равно «его светлость», «сэр Легольс», «наследник трона»…

Дилан сумел подняться и снова маячил передо мной, готовясь принять нацеленные в меня копья, дротики, стрелы, мечи, кинжалы.

– Что не нападают? – пробормотал сэр Смит. – Берут измором?

– Ждут подкрепления, – сказал серьезно, очень даже серьезно Мемель.

Сэр Смит изумился.

– Какого им еще подкрепления? Армию?.. Сто тысяч конных и двести тысяч ратников?

Могучий рев раздался совсем близко, я смутно увидел исполинскую фигуру, что поднялась там во тьме. Необъятный голос, в котором не было ничего человеческого, прогрохотал с такой мощью, что земля вздрагивала от каждого слова:

– Вам не уйти… но мы вас отпустим. Всех. Кроме человека в черном плаще.

Граф Эбергард ответил надменно:

– Мы никогда не оставим нашего сюзерена!.. Сражайтесь, слуга Тьмы, или умрите!

Кадфаэль пошатнулся, по бледному лицу сбегают струйки пота. Я услышал прерывистый шепот: «Больше не могу…», я похолодел, почти все держится на Кадфаэле, крикнул:

– Дилан, Левель!.. Быстро к Кадфаэлю, держите его руки поднятыми к небесам!..

Мои глаза привыкли к темноте и перешли на тепловое и еще какое-то зрение, за деревьями и между деревьями не люди, хотя на двух ногах. Но и динозавры на двух ногах, как и страусы. У этих существ вытянутые вперед зубастые морды, покрытые пластинами тела, будто у черепах, но все держат в руках шипастые дубины, окованные железом.

– Хорошо же, – пробурчал я, – если так, то вас бить можно… Никаких гаагских… никаких женевских…

В теле противненькая дрожь, дрожащие пальцы сняли с пояса молот, я оглянулся на Дилана и Левеля. Оба, покраснев от натуги, держат, как титаны, руки брата Кадфаэля. Дилан подставил под локоть монаха плечо, но я с ужасом увидел, как подошвы рыцарских сапог медленно погружаются в землю, словно мы на болоте.