– Привет, – стеснительно отозвалась девочка. Она озадаченно хмурилась, словно не понимала, что происходит. Как будто она проснулась, а сон не ушёл.

Изабель с облегчением улыбнулась. Значит, её собеседница говорит по-английски. Или, возможно, она сама говорит на языке этой девочки, которая ей снится. Во сне нет ничего невозможного. Как бы там ни было, они понимают друг друга.

– Сарангэрэл? – девочка с надеждой взглянула на Изабель, и та приуныла. Нет, они не понимают друг друга. Наверное, девочка повторила её «Привет» просто из вежливости. Что значит «Сарангэрэл»?

– Ты Сарангэрэл? Я никогда раньше тебя не видела, только говорила с тобой… Но ты настоящая, да? Это ты? – быстро проговорила девочка.

Изабель замялась, не зная, что отвечать. Хорошо, что они говорят на одном языке, но ей не хотелось называться Сарангэрэл, о которой она ничего не знала. Кажется, эта девочка очень хотела, чтобы она была Сарангэрэл, и, наверное, расстроится, когда поймёт, что ошиблась. Она наклонилась вперёд, перегнувшись через кучу узорчатых одеял, и протянула руку к Изабель. Её раскосые чёрные глаза горели надеждой, и она радостно улыбалась, хотя на щеках у неё ещё не высохли слёзы.

– Я так рада, что ты пришла! Мне больше не с кем поговорить. Я говорила с тобой в своих мыслях, всегда. Но теперь ты пришла и мы можем с тобой разговаривать по-настоящему.

– Да… – кивнула Изабель. Она знала, как это грустно, когда тебе не с кем поговорить. Но кто такая Сарангэрэл?

– Я давно к тебе не обращалась, – пробормотала девочка. – Уже очень давно. Наверное, ты пришла, потому что всё плохо. Ты знала, что я без тебя не справлюсь…

Изабель растерянно моргнула. Ей вдруг пришло в голову, что, видимо, Сарангэрэл – воображаемая подружка этой девочки. У Тилли был воображаемый друг. Изабель не раз слышала, как сестра разговаривает с ним вслух. Его звали Герби. Тилли объясняла, что он живёт в Америке, что он приехал к ней в гости и что он ест только попкорн (это было её любимое лакомство). Тилли вспоминала о Герби всякий раз, когда ей было грустно. Он поднимал ей настроение.

«Какой странный сон», – подумала Изабель. В нём было столько всего необычного – такого, чего ей никогда не придумать самой. Например, эта круглая комната. Теперь Изабель разглядела, что большие красные цветы на обоях не нарисованы на бумаге, а набиты на ткани. Местами ткань отходила от стен, и из-под неё проглядывали деревянные перекладины, напоминавшие решётки, которые мама поставила в саду, чтобы выращивать вьюнки. Удивительно: сами стены как будто сделаны из ткани – и внутри, и снаружи.

«Это палатка», – догадалась она. – Большая, круглая палатка. Вроде типи, как у индейцев. Ну конечно! Так часто бывает со сновидениями. Если думать о чём-то весь день, то оно тебе и приснится. Это не просто палатка, не типи. Это монгольская юрта. В таких юртах живут кочевники-скотоводы. Люди из страны снежных барсов. Люди, которые делают войлочные игрушки, как её маленький барс. Перед тем как заснуть, Изабель думала о снежных барсах и о людях, живущих так близко к ним. Неудивительно, что они ей приснились. Теперь, когда Изабель сообразила, что это был сон, она перестала бояться.