Редкий сосновый лес был поломан и дымился. В земле зияли огромные дыры. Вчера, должно быть, туда пришел конец света. В высокой траве лежали сотни стынущих человеческих тел. Кровь красными испарениями поднималась в серое небо, пока восток не начал окрашиваться в карминный оттенок.

Водяной заметил какое-то движение в этой мертвечине. Солнце вырвалось из плена горизонта и начало освобождать души из мертвых тел солдат.

Души выбирались из тел одурелые и растерянные. Они колыхались, словно тени, словно прозрачные воздушные шарики. Водяной Оляпка обрадовался почти так же сильно, как радуется живой человек. Он двинулся к редкому лесу и пытался завертеть души, потанцевать с ними, попугать их и утащить за собой. Было их целое множество, сотни, а может быть, тысячи. Они поднимались и неуверенно покачивались над землей. Оляпка сновал между ними, фыркал, задевал и кружил их, охочий до игры, как щенок, но души не обращали на него внимания, словно его не было. Какое-то время они колебались в потоках утреннего ветра, а потом, словно отпущенные шарики, взвивались вверх и где-то исчезали.

Водяной не мог постичь, что они уходят куда-то, что есть такое место, куда можно отправиться, когда умрешь. Он пробовал их преследовать, но они подчинялись уже иному закону, нежели закон Водяного Оляпки. Слепые и глухие к его заигрываниям, они были, как движимые инстинктом рыбы, которые знают лишь одно направление миграции.

Лес стал от них белым, а потом внезапно опустел, и Водяной Оляпка снова остался один. Он был зол. Он завертелся и ударил в дерево. Перепуганная птица пронзительно крикнула и стремглав полетела в сторону реки.

Русские собирали на Паперне своих убитых и подводами привозили их в деревню. На поле Херубина выкопали большую яму и там хоронили тела солдат. Офицеров откладывали в сторону.

Все, кто вернулся в Правек, пошли смотреть на эти поспешные похороны без священника, без речей, без цветов. Пошел и Михал и опрометчиво позволил, чтобы взгляд хмурого лейтенанта остановился именно на нем. Хмурый лейтенант похлопал Михала по спине и велел ему везти тела офицеров к дому Божских.

— Не надо, не копайте здесь, — просил Михал. — Разве мало земли для могил ваших солдат? Почему именно в саду моей дочери? Зачем вырывать цветочные луковицы? Идите на кладбище, я покажу вам еще другие места…

Хмурый лейтенант, раньше всегда вежливый и учтивый, оттолкнул Михала, а один из солдат нацелил на него ружье. Михал отстранился.

— Где Иван? — спросил лейтенанта Изыдор.

— Погиб.

— Нет, — сказал Изыдор, а лейтенант через мгновение остановил на нем взгляд.

— Почему нет?

Изыдор отвернулся и убежал.

Русские похоронили в садике под окном спальни восьмерых офицеров. Засыпали их всех землей, а когда уехали, выпал снег.

С тех пор никто не хотел спать в спальне со стороны сада. Мися свернула перины и отнесла их наверх.

Весной Михал сколотил из дерева крест и поставил его под окном. Потом осторожно делал палочкой маленькие бороздки в земле и сеял львиный зев. Цветы выросли буйные, яркие, с мордочками, открытыми в небо.