Оглядев временное пристанище, оборудованное в полном соответствии с правилами фортификационной науки, Степан скинул бушлат, немного погрелся возле жарко растопленной буржуйки и завалился на ближайшие нары, коих тут насчитывалось четыре штуки. Гускин последовал примеру старшего по званию, поскольку тоже был опытным бойцом и помнил, что когда солдат спит, служба идет, причем тихо и незаметно, дабы ненароком не разбудить уставшего воина. Впрочем, согласно легенде Шохина нынче старлей числился всего-то сержантом, о чем он и успел шепотом предупредить товарища. Легенда Алексею категорически не понравилась – с Артемьевым они дружили еще со спецкурсов, – но и спорить осназовец не стал, лишь молча кивнув в знак согласия.

Несмотря на усталость и возмущающийся отсутствием пищи желудок, спать не хотелось. Полежав минут десять с закрытыми глазами, морпех не выдержал:

– Слушай, Леха, а знаешь, как такая землянка называется?

– Не, не знаю, – лениво отозвался товарищ, не раскрывая глаз. – Землянка – и землянка, как ей еще называться? Не блиндажом же?

– А называется она землянкой косогорного типа. Поскольку в склоне горы – ну или оврага там какого – вырыта. Так что мы с тобой сейчас чистые хоббиты.

– Кто? – без особого интереса в голосе осведомился старший сержант. – Чего еще за хоботы такие?

Алексеев мысленно выругался – да что ж такое-то?! Кто его снова за язык тянул? Видимо, от усталости все. Теперь еще и про хоббитов объяснять. Нет, книжка-то еще до войны вышла – вот только в Англии. Которая нынче, понятно, союзник, а вот дальше, особенно с учетом всего того, о чем он Шохину рассказал…

– Хоботы, тарщ старший сержант, это у слонов в зоопарке. Ну, или там в Индии. А хоббиты – это гномы такие, из сказок. Живут под землей примерно в таких вот землянках. Попалась мне в детстве одна книжка, дореволюционная еще, со всеми отмененными буквами, прочитал, да забыл. А когда военную фортификацию изучал, вспомнил, да посмеялся. Не читал эту сказку?

– Не, не читал, – мотнул головой осназовец. – Я, честно признаться, сказки не шибко любил, неинтересно. Вот научная фантастика – совсем другое дело. Беляев, там, Толстой – ну, тот, который про «Аэлиту» писал. У него еще про гиперболоид роман был, не помню, как того инженера звали, что его изобрел. Ух, и мощное оружие, нам бы сейчас такое, самолеты фашистские жечь! Знаете?

– Знаю, понятно, – кивнул морпех, облегченно подумав, что касательно хоббитов, судя по всему, можно больше не волноваться. – У нас в училище хорошая библиотека была, отличная даже. Времени, правда, все время не хватало.

От необходимости и дальше развивать литературную тему его отвлек сам осназовец:

– О, слышите, тарщ старший лейтенант, идут! Никак по нашу душу.

– Сержант, Леша, сержант, – поправил Степан. – Смотри, не забудь! А то сболтнешь лишнего, Шохин потом нас обоих уроет. Да и вообще, ненужные вопросы возникнут.

– Виноват… Илья, – поморщился Гускин, садясь на застеленных потертым солдатским одеялом нарах и сильно, до хруста, потягиваясь. – Ага, точно идут. Видать, договорился товарищ капитан с местным командованием.