Ближние пригороды Новороссийска, 15 февраля 1943 года, вторая половина дня

Пробраться мимо превратившейся в высокий факел «четверки» удалось без проблем. Боезапас так и не сдетонировал, так что Алексеев перестал посекундно оглядываться на горящий танк, внутри которого еще продолжали тарахтеть взрывающиеся пулеметные патроны. Замеченный снайпером «узенький переулочек» тоже обнаружили без проблем: никаких других в радиусе указанных двадцати метров попросту не имелось. Не без труда пробравшись через очередные руины, зашли фрицам в тыл, намереваясь перебить расчет, проверенным методом «граната в ствол» уничтожить орудие и рвануть следом за остальной группой… и остановились в недоумении.

Никакой противотанковой пушки в переулке не было.

А была вкопанная по самую рубку StuG-III, в точности такая же, какая сейчас двигалась сюда следом за их последним уцелевшим танком. Вернее, не вкопанная, а загнанная в заранее подготовленный капонир, спереди обвалованный натасканными из ближайших руин обломками стен. Судя по колеям за кормой, из укрытия штурмгешутц выезжал не один раз.

«Вот же я дурак, – самокритично сообщил сам себе Степан. – Действительно, какая, на фиг, пушка, они поодиночке не воюют, а батарею тут никак не разместишь! Да и позицию менять проблематично, пока ручками на новое место перетащишь, сто раз убьют. Самоходка – другое дело: подготовил загодя пару-тройку позиций и катайся между ними. Отстрелялся с одной – валишь на следующую. Да, неожиданно и неприятно».

– Чего делаем, командир? – спросил осназовец. – Люки задраены, противотанковых гранат у нас нет. Уходим? Если поспешим, глядишь, еще успеем наших предупредить, чтоб борт не подставили. Вернемся с подкреплением, и рванем.

– Тупо не успеем, – покачал головой морпех, продолжая размышлять. – Вспомни, сколько мы сюда топали? А если напрямки рвануть, однозначно завалят, поскольку бежать придется по открытому месту, а стреляют кругом плотно. Так что придется самим справляться, причем быстро.

Взглянув на заряжающего, продолжил:

– Короче, так, боец, остаешься в прикрытии. Держи автомат и запасной магазин, больше нет. Если кто появится – вали. Только целься получше, не мажь, патронов маловато. И гранаты отдай, мне сейчас нужнее.

– А…

– Бэ. Красноармеец Ковалев, вам что-то непонятно?! Выполнять приказ! Вопросы?

– Не имеется. – Бывший пленный торопливо схватил МП-40, неумело разложил приклад, куда увереннее снял оружие с предохранителя. – А кого именно валить-то?

– Всех, Егорыч, у кого бинта на левой руке не будет, забыл? Главное, нас с товарищем старшим сержантом не пристрели сгоряча. Все, Леха, поползли, по дороге объясню, чего конкретно делаем!

– Погоди, командир… – неожиданно остановил его Гускин. – Когда мы из танка драпали, а ты нас прикрывал, я заметил, откуда стреляли. Вон то здание с провалившейся крышей видишь? Второй этаж, третье или четвертое окно слева, там у них пулемет установлен. Сейчас, понятно, молчит, ждет, пока артиллеристы по новой цели отработают, да и не видят они нас, мертвая зона. Но когда к самоходке сунемся, вмиг засекут и срежут.