Идущий первым мотоцикл, не останавливаясь, миновал немцев и свернул на грунтовку, бэтээр двинулся следом, окончательно обваливая траками старые колеи. Стоящий за курсовым пулеметом партизан в трофейной шинели и каске равнодушно мазнул взглядом по саперам, тут же отвернувшись – «мол, не мое дело, хотите стоять – стойте себе на здоровье, а у меня другой приказ». Танк же, повинуясь приказу старлея, притормозил в нескольких метрах от фрицев. Нет, разговаривать с ними Степан не собирался – с его-то языковыми познаниями в немецком! – просто стрелять отсюда было удобнее, поскольку господствующая высота и вся луговина как на ладони.

– Егор, давай осколочный. Как с этими разберусь, отстреляемся по полянке. Два, максимум три выстрела, попали – не попали, рвем вниз, давим фашистов, башню я пушкой назад отверну. Леша, это тебя касается, все понял? Готов?

– Понял, командир, – отозвались наушники. – Всегда готов. Два-три выстрела, затем жму на газ. Покатаемся.

Выглянув из люка и положив на закраину снятый с предохранителя автомат, Алексеев вопросительно кивнул ближайшему из гитлеровцев, всем своим видом выражая недоумение вкупе с эдаким легким раздражением: размахались тут, понимаешь, руками, мешают доблестной панцерваффе ехать по своим панцерваффовым делам! Фашист растерянно проводил взглядом катящий к строящейся артпозиции бронетранспортер, двое его товарищей не менее удивленно переглянулись между собой – происходящее было им непонятно.

Собравшись с мыслями, сапер прокричал, тщетно пытаясь переорать работающий на холостых оборотах танковый двигатель:

– Hey, weißt du was da los ist? Wir hörten Schüsse und Explosionen. Du kommst von dort, richtig? Herr Hauptmann schickte uns, um herauszufinden, was passiert ist. Hier gibt es nur eine Straße, oder?[16]

Ничего, кроме «стрельба», «взрывы» и «господин капитан», Степан, вполне ожидаемо, не понял. И потому просто нажал на спуск, чуть приподняв оружие над срезом командирского люка. МР-40 протарахтел короткой очередью, швырнув двоих гитлеровцев на землю. Третий, тот, что задавал вопрос и стоял ближе к танку, практически в мертвой зоне, отреагировал мгновенно, подтверждая правоту особиста насчет боевой подготовки – вскинул карабин и, не целясь, выстрелил, тут же ломанувшись к самому борту. Промазал, конечно, хоть и ненамного: несмотря на работающий мотор, Алексеев услышал звонкое цвинканье ударившей в броню пули. Ах ты, гаденыш, значит, заранее патрон в казенник дослал?! Устав нарушаешь?! Ну, счас я тебя сделаю!

Высунувшись почти по пояс (иначе фрица никак не достать), морпех навел оружие на почти успевшего передернуть затвор сапера и… ничего не произошло. Автомат сухо щелкнул, даже не подумав стрелять. Тратить драгоценные мгновения на выяснение причины осечки Степан не стал, поскольку гитлеровец уже поднимал карабин, просто рывком ввинтился обратно в люк, с лязгом захлопнув его над головой. В танке он или где? Проще уж гранату наружу выкинуть – и немцу капут, и танку ничего не сделается…

Но в последний миг, уже скрываясь под защитой брони, Степан успел заметить, как судорожно подпрыгнула, украсившись уродливым выходным отверстием, каска на голове противника. Ощутимо приложившись о надгусеничную полку, к которой его швырнул удар пули, немец мешком завалился навзничь, неестественно запрокинув залитую кровью голову.