– Вижу, мама.

Рамзи неловко откашлялся. Все разумные, правильные, нужные слова отчего-то застряли в горле. Он попытался хоть как-то утешить девочку и объяснить, что все это ненадолго, но сумел лишь выдюжить:

– Эмма, не могла бы ты подойти? Что-то я неважно себя чувствую.

Девочка метнулась к столу. Рамзи едва успел отодвинуть стул и посадить малышку к себе на колени. Эмма гладила его руку и шептала:

– Все будет хорошо, Рамзи. Мы прорвемся. Честное слово.

Рамзи уткнулся лицом в ее косичку.

– Я люблю тебя, Эмма Хант.

– И я тебя, Рамзи. Ты даже не знаешь, как сильно.

Она еще долго гладила его по плечу, даруя тепло и радость, в которых он так нуждался.

Уик-энд они провели в Монтерее и даже отправились в океанарий. Эмма застряла возле медуз и ни за что не хотела уходить. Все трое сидели на скамье перед огромным аквариумом добрых полчаса и рассматривали медуз. Затем отправились в бухту Кармел, погуляли по живописному пляжу, проехали до Биг-Сер и устроили пикник неподалеку от дороги, на Севентин-Майл-драйв Но при этом ни на минуту не забывали о Дикерсоне.

Переступив порог гостиничного номера, Рамзи сразу позвонил Вирджинии Тролли, дал номер своего телефона и сообщил, что они устроились. Молли решила узнать о здоровье отца. Ему с каждым часом становилось лучше. Майлз пожаловался, что скучает по ним, особенно по Эмме, однако с Мейсоном поговорить не удалось. Ив передала, что он спит, но если Молли позвонит на следующей неделе, возможно, Мейсон и захочет с ней пообщаться.

– Стерва, – тихо прошипела Молли, положив трубку.

Рамзи, игравший с Эммой в «очко», поднял голову.

Он сам позавчера научил девочку игре и не переставал удивляться ее сообразительности. Теперь она легко обыгрывала его, и Рамзи невероятно этим гордился. Заметив, как раздражена Молли, он ехидно улыбнулся:

– Чего же ты хочешь? Ив куда легче дурачить твоего отца, когда рядом нет его чересчур умной дочери, к тому же старше ее на два года, и внучки, которой тоже палец в рот не клади, не говоря уже о таком писаном красавце, как я, остроумном, высоком, настоящем голливудском герое, правда, глуповатом, потому что не обращает на такую соблазнительную пташку ни малейшего внимания. Она бесится потому, что виноград зелен! Черт возьми, Эмма, неужели ты открыла шестнадцать очков?

Слишком рано!

Эмма казалась столь задумчивой и погруженной в себя, что Молли даже испугалась немного, но, к счастью, поняла: девочка полностью сосредоточилась на игре.

– Я считала карты, – серьезно пояснила она, – как ты меня учил, Рамзи. По-моему, в колоде осталось две тройки и два туза. Насчет двоек не помню.

Рамзи шутливо зарычал и, подняв Эмму, подбросил вверх. Она визжала от восторга.

– Молли, – объявил он, заглушая звонкий голос девочки, – может, швырнуть ее в аквариум к медузам?

Тогда у нас будет хотя бы минута покоя. Сядем на скамеечку и станем смотреть, как она пытается с ними подружиться.

– Зато теперь я вспомнила. Осталась всего одна двойка, так что глупо брать еще карту.

– Не осталось там никаких двоек. Давай посмотрим!

Последней в колоде была двойка червей.