Но какая-то закономерность, а возможно, и высший смысл есть и в том, что на Руси подобное невозможно, даже в самом захолустном городке с тысячелетней историей, где никогда не было ни татаро-монгольского нашествия, ни войн, ни революций.

Когда занимались постройкой и оборудованием «Валгаллы», кто-то из них вспомнил про это местечко и решил воспроизвести. Пусть будет, для настроения. Чтобы все выглядело совсем уж достоверно, часть корабельного коридора была оформлена в виде отрезка узкой улицы, вымощенной брусчаткой, с соответствующими фасадами, окнами и вывесками, и даже освещение было подобрано так, чтобы создавать иллюзию сумрачного и туманного осеннего денька. Только что дождевая морось, смешанная с копотью каминных дымов, с подволока не сыпалась.

На пароходе имелось достаточное количество такого рода стилизаций, на любой вкус, благо на девяти жилых палубах с четырьмя километрами продольных и поперечных коридоров места хватало на все. А Замку ничего не стоило встроить в то, что крайне условно можно было назвать «бортовым компьютером» «Валгаллы», еще и эту функцию. Станислав Лем в «Сумме технологий» назвал ее «фантоматикой».

Бармена здесь не имелось (а ничего бы не стоило поставить за стойку соответствующе одетого и настроенного андроида), поэтому пиво из бочек с бронзовыми кранами наливали в квартовые кружки сами. Кому какое нравилось. Выбор здесь был богатый, и пополнялись запасы через последнюю из открытых реальностей, тысяча восемьсот девяносто девятого года, вполне себе оформившуюся в самостоятельную после переигранной англо-бурской войны и включения в нее Сильвии с Берестиным.

На рубеже двадцатого века никаких трансгенных продуктов не использовалось, как и консервантов, и «добавок, идентичных натуральным», оттого пиво там отличалось отменным вкусом, ароматом и крепостью.

В пабе вместе с Новиковым и Шульгиным оказались Воронцов, Берестин, Левашов, Фест и неожиданно – Кирсанов. Остальные каким-то непонятным образом затерялись в массе расходящихся из зала слушателей. Женщины – понятно, они по пивным не ходят, а вот мужчины… Или не расслышали предложения, или нашлись неотложные дела, как у Скуратова, например, сильно взволнованного произошедшими с Надеждой после «консультации» у Даяны изменениями. Надо же – за столько лет холостой жизни, при своем нобелевском статусе не сумевший найти себе подругу из числа хотя бы и аспиранток с доцентшами, вдруг увлекся… У Новикова даже не нашлось сразу подходящего слова, как бы эту «реэмигрантшу» поточнее обозначить. Но, как известно, в жизни всякое бывает, и что-то недоступное Андрею академик в даме рассмотрел.

А сюда, выходит, пришли, предварительно не сговариваясь, только «отцы-основатели», Вадим-первый, ученик Шульгина и, если можно так выразиться – «кандидат в “кандидаты в Держатели”». Такие на него Александр возлагал надежды, и не совсем безосновательно. А вот «товарищ жандарм»…

Впрочем, Павел имел врожденное, очевидно, свойство оказываться там, где его присутствие необходимо, и исчезать бесследно, если «обстановка не требовала».