— Турок? Он здесь? — возмутился Максим и стал озираться по сторонам. — Похоже, сюда пробираются все кому не лень! Сейчас я дам распоряжение охране вывести его. Он приставал к тебе?

— Нет, Максим, нет, успокойся. Он пришел с добрыми намерениями, хочет помочь, только просит… извиниться.

— Да? А больше он ничего не хочет? Я уже перед ним извинялся. Что ему еще надо? В ножки бухнуться и прилюдно умолять о прощении?

Наверняка, если бы Максим не был так взвинчен стычкой с Илоной, мне удалось бы уговорить его взаимодействовать с Борисом Сергеевичем.

Но единственное, чего я добилась, это того, что Турка решили не выгонять с благотворительного вечера, оставив в качестве щедрого спонсора. Действительно, больные дети не виноваты в конфликтах богатых взрослых.

— Дядя Саша занимается вопросом. Раз он не обнаружил ничего подозрительного и не нашел стрелявшего, значит, тот выстрел всё же был случайным, ничего нам не угрожает, а Турок просто играется. Хочет, чтобы вокруг него все прыгали.

— Ты так безоговорочно веришь Александру. Почему? — поинтересовалась я осторожно, надеясь, что мой вопрос не звучит подозрительно.

— Естественно, — Максим пожал плечами, как если бы этот вопрос не стоило даже поднимать. — Он мне с детства как второй отец. А отцу как брат. Знаю, что всегда поможет и делом, и советом. Если тебе он кажется слишком жестким, то это временно, обещаю. Мы все вместе одна большая семья, — улыбнулся он, и мне ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ и признать правоту Александра.

Не стоит рушить иллюзии любимого человека и портить образ близкого человека в его глазах. Пусть всё останется в прошлом, как и все наши другие беды.

Мы потихоньку успокаивались, пили шампанское, смотрели выступления детских ансамблей, общались с важными благодетелями и друзьями.

В какой-то момент мне надоело озираться по сторонам и выискивать угрозу. Мероприятие близилось к концу, и ничего криминального не происходило.

Наконец объявили выход на сцену Максима, и он начал свою речь. Он не говорил ничего особенного, просто искренне рассказывал о результатах своей деятельности и побуждал присутствующих вкладывать средства на благо нуждающихся и больных.

Позади ораторствующего Максима огромный экран показывал убогие палаты настоящих российских больниц, обшарпанные стены, допотопное оборудование, унылые и несчастные лица больных детей, которые никого не могли оставить равнодушными.

Удручающая картина на фоне того проекта, который представил Максим. Я не сомневалась, что финансовые вливания потекут рекой. Гордость за своего мужчину захватила меня целиком, я улыбалась, глядя на него, мысленно передавая ему поздравления с победой.

Мать, отец, брат, друзья… Все аплодировали и улыбались, радуясь успеху.

Вдруг свет в зале замигал, зрители ахнули, а потом на экране картинка проекта новой больницы сменилась изображением темного силуэта мужчины в маске. В темноте его искаженный программой металлический голос зазвучал во всеуслышание.

— Здравствуйте. Я ноумейм. Не важно, как меня зовут. Главное, что я выступаю от лица честных граждан и вывожу преступников на чистую воду. Там, где бездействуют власти, принимаюсь за дело я. И никто не уйдет от моего Всевидящего Ока. Вы сейчас прослушали самовосхваляющую речь Максима Суворова и собрались отдать ему свои кровно заработанные деньги. Но он вас обманывает. Этот человек скрывает свою истинную сущность. И сейчас я вам всё расскажу о том, кто якобы пытается искупить свои грехи с помощью больных детей.