обещала. Мушкетер еще помнил «верблюда», Митька вообще любил дразниться, братья

Козловы были с ним за компанию. А Шуруп всегда был за тех, кого больше – на всякий

случай.

Уголек стоял. Сзади была открытая дверь, но он стоял, потому что бежать ему

мешала гордость. А может быть, это была не гордость, Уголек и сам не знал. Если бы за

ним гнались, кричали, свистели, он бы, конечно, удирал без оглядки. Но мальчишки

подходили медленно. Они ухмылялись. Будто испытывали нервы Уголька. И он не

двигался, стоял, прикусив губу.

– Я ведь к вам не лезу, – сказал наконец Уголек.

– Пусть он прыгнет через огненное кольцо, – потребовал Митька и показал концом

ботинка на Вьюна. Вьюн сидел, лениво щуря желтые глаза.

Ему было все равно.

– А где мы кольцото возьмем? – спросил глупый Валентин.

ВитькаМушкетер вытянул шпагу и пощекотал ею кошачьи усы. Вьюн сморщился и

зевнул. Это всем, кроме Уголька, понравилось. Витька повторил опыт. Вьюн вдруг

размахнулся и трахнул лапой по шпаге.

– Презренный, – холодно сказал Мушкетер. – Ты оскорбил священный клинок. Ты

умрешь.

– Они умрут оба, – решил Митька. – Взять их!

– Взять их! – завертелся Шуруп.

Братья Козловы с сопением потянулись к Угольку. Он отступил на крыльцо, а потом

в дверь. Братья не отвязывались, и Уголек прошел спиной вперед весь коридор. Он

отступал молча и думал, что все равно поймают. Завернут назад руки, дадут в лоб пару

шалабанов. Это ничего, но Вьюна жалко. Начнут сами «дрессировать» кота – замучают.

Он хоть и дурак, а всетаки…

Уголек пятился и забыл, что сзади есть ступенька. Он сорвался с крыльца. На ногах

удержался, только пришлось пробежать задом наперед несколько шагов.

А когда он остановился, – случилось неожиданное.

Уголек увидел, что стоит между двух мальчишек, одетых в одинаковые белые

рубашки и сатиновые трусы. Но сами мальчишки были неодинаковые.

Тот, что стоял слева, был высокий, даже повыше Мушкетера, и красивый.

То есть, может быть, и некрасивый, но Угольку понравился, лицо понравилось и

волосы – густые такие, светлые и курчавые, прямо целая шапка. А справа стоял мальчишка

весь какойто круглый. Толстоватый, низенький, голова стриженая, и уши торчком.

Они враз уставились на Уголька.

– Держите его! – заорали с крыльца братья Козловы, Митька Шумихин и Шуруп.

Незнакомые мальчишки враз положили ладони на плечи Уголька.

– Держим, – весело сказал старший. Уголек не двигался. Ясно, что попался. Эх, была

бы настоящая собака!

– Толик, а зачем держать? – вдруг спросил круглый.

– Зачем держать? – спросил Толик у Митьки. Митька прищурился, разглядывая

незнакомцев.

– Надо, – сказал он, – вот и держите.

Круглый мальчик снял с плеча Уголька ладонь и поглядел на Вьюна. Вьюн сидел с

безразличной мордой.

– Киса, – осторожно сказал круглый и погладил Вьюна. Кот неожиданно выгнул

спину и ласково муркнул. Мальчишка взял его на руки и почесал за ухом. Вьюн потерся

щекой о белую рубашку. Наконецто с ним обращались не как с собакой.