Открыв дверь, которая находилась прямо на земле, он провел меня вверх по узким ступеням мимо помещения, предназначавшегося для конюшни, теперь пустого, но еще сохранившего запах кожи и сена. На верху лестницы он открыл другую дверь, и я оказалась в длинной низкой комнате с двускатной крышей. В камине горело бревно.

Он взял мою мокрую шаль и развесил ее на стуле у огня…

– Правда же, здесь получше, чем в Семи Очагах, Эстер?

Я не ответила, но нашла это место довольно приятным. На балках, подпирающих потолок, он развесил свои трофеи – лисьи хвосты, оленьи рога и даже свирепую голову медведя. Тут почти не было мебели – только узкая кровать, один-два стула и срубленное вручную сиденье возле камина. Но все было чисто, а на полках в углу хранились продукты и кухонная утварь.

– Вы сами себе готовите? – удивилась я.

Он весело согласился.

– Сядьте здесь, Эстер, – скомандовал он, – и я приготовлю вам такой кофе, какого вы никогда не пробовали. По крайней мере во всей Джорджии.

Я села на сиденье. Он ловко приготовил кофе и поставил его на огонь, затем снял с полки чашки и поставил на каменный выступ у огня, чтобы они подогрелись.

– Вы бы удивились, если бы попробовали, какой обед я могу приготовить на одной только сковороде, – смеялся он. Однако, вспомнив о пустых комнатах в Семи Очагах и вечно ломящийся от обильной пищи стол, я не переставала удивляться, почему он выбрал такой скромный образ жизни, когда у него есть возможность жить по-другому.

– Почему вы живете здесь, вот так, Руа?

Он разлил кофе в чашки и добавил горячего молока из кувшинчика.

– Потому что мне это больше нравится. Вот, Эстер, – попробуйте. А я расскажу вам мой секрет приготовления кофе.

– Но ведь это странно, что вы предпочитает жить здесь, когда могли бы поселиться в Семи Очагах, – настаивала я.

Он задумчиво помешивал кофе:

– Я не люблю Семи Очагов. Я бы ни за что не стал там жить.

– Но Руперт говорил, что когда-то вы жили именно там.

– Верно.

– Тогда почему же?

Он продолжал мешать свой кофе и не отвечал мне.

– Вы поссорились с братом?

Он коротко рассмеялся:

– Я всю жизнь только и делал, что ссорился с ним.

– И поэтому теперь вы живете здесь?

Он быстро выпил кофе, затем встал, чтобы поставить свою чашку на каминную полку.

– Эстер…

– Да?

– Вам известно, что мы с Сентом не настоящие братья? А только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Моя мать была дочерью бедного фермера, Она умерла, когда я родился.

Я медленно проговорила:

– Но ведь вы жили в Семи Очагах, не так ли, Руа?

– Да, – быстро ответил он. – Сначала меня растила моя бабушка, а когда она умерла, мой отец взял меня к себе. Я вырос в таких же условиях, как и Сент. Пока был жив отец, это был и мой дом.

Я молча смотрела на него, думая, что, по крайней мере по этому поводу, Флора Мак-Крэкин была информирована верно. Руа был незаконным сыном Пьера Ле Гранда. И, сидя напротив меня у камина, он, хотя и был сыном дочки бедного фермера, выглядел так же импозантно, как его брат.

Но он вдруг оставил серьезный тон и строгое выражение лица, словно снял шляпу с головы, и пересел на сиденье рядом со мной.