Внутри средство передвижения тоже не отличалось изяществом и комфортом: деревянная лавка, на которую были накиданы подушки, пропахшие лавандой и мускусом. Далия вновь презрительно сморщила нос, но промолчала.

Я нехотя заняла свое место, стараясь не откидываться на подушки, которые показались мне не слишком чистыми. Благо стекол в карете не было, лишь занавеси, которые служанка неплотно задернула, чтобы сквозь них проникал легкий ветерок.

Внутри тоже было непереносимо жарко, но, во всяком случае, крыша защищала нас от солнца. Наши сопровождающие все вместе взобрались на скамью кучера, щелкнул хлыст, и карета покатилась по потрескавшейся дороге, поднимая столбы пыли.

Уже на пятой минуте я проклинала и свою любовь к авантюрам, и графа, обманом заманившего меня сюда, и саму дорогу, по которой мы ехали. Карета действительно оказалась ящиком на колесах, и я всем телом ощущала каждый ухаб. Почти в отчаянии я посмотрела на Далию, которая сидела напротив меня совершенно расслаблено, устыдилась и попыталась последовать ее примеру.

Я проснулась оттого, что наше средство передвижения остановилось.

На неудобных подушках тело затекло, вдобавок голова просто раскалывалась от запаха лаванды. Далии в карете не было. Зато был прекрасно слышен ее пронзительный голос. Судя по всему, она отчитывала Боневенунто. Я с трудом поднялась и вышла из кареты.

Они стояли друг напротив друга, служанка — по обычаю, уперев руки в бока, художник — слегка затравленно оглядываясь в сторону своих приятелей, словно надеясь на помощь, но те предпочли сделать вид, что очень заняты лошадьми.

— Что здесь происходит? — негромко спросила я. Далия повернулась ко мне:

— Мадонна! Вы проснулись! Представляете, этот остолоп, — она кивнула в сторону Боневенунто, — предлагает нам заночевать в клирахе!

— Предпочитаешь ночевку под открытым небом? — устало огрызнулся он, — Постоялый двор занят. Буквально за час до нас туда приехал знатный господин из Наполио и занял все комнаты.

— Так перекупи их!

— Не могу.

— Почему же? — не поняла женщина.

— Потому что это сорвет легенду, — негромко пояснила я. — Бедная госпожа не может перекупить дом, не так ли?

— Мадонна! Все в точку! — обрадовался Боно, — вот сразу видно, что у вас нет недостатка в мужчинах!

— Это еще с чего? — насторожилась я. Далия фыркнула и отошла в сторону. Боневенунто проводил ее озорным взглядом:

— Мужчины любят умных и красивых женщин!

— Только женятся на дурах. — пробурчала я, — Если на постоялом дворе мест нет, то нам придется ехать до следующего?

— Боюсь, мадонна, это очень далеко, это — старый тракт, — заметил художник, — Мы специально поехали им, чтобы привлекать меньше внимания.

— Тогда остается лишь ночевать под открытым небом?

— Ну… — протянул он, — Здесь неподалеку есть клирах…мы можем попросить пастырей о ночлеге, они не имеют право отказать нам.

— Пастыри? — я задумалась. С одной стороны, мне не хотелось привлекать к себе внимание, памятуя о последствиях удара магической молнией в спальню на вилле графа. С другой — ночевать под открытым небом я не любила. К тому же вспомнилась старая истина. Что прятаться лучше всего там, где тебя не будут искать, да и кто заподозрит бедную женщину, путешествующую в окружении нескольких слуг. Я огляделась по сторонам. И Далия, и Боно с тезками ангелов-хранителей моего города стояли и выжидающе смотрели на меня.