Увидев компанию художника, Далия буквально швырнула корзину на землю и накинулась на него, словно бык на красную тряпку:

— Ах ты бездельник!!!! Да что ты себе позволяешь!

— Далия, любовь моя! — Боневенунто, отбросив карты, вскочил и ехидно улыбнулся, предвкушая очередную перепалку, — Чем я не смог порадовать тебя на этот раз?

Его приятели тоже поднялись и скованно поклонились мне, а затем с интересом посмотрели на служанку, которая придирчиво рассматривала ящик на колесах:

— Что ты притащил?

— Карету, как и повелел его милость, — хмыкнул художник, отряхивая свой камзол с разноцветными рукавами.

— Ты называешь это каретой? Полагаешь, мадонне будет достойно путешествовать там?

— Полагаю, что мэссэр граф отдал мне очень четкие распоряжения, и не тебе, женщина, их нарушать, — сухо отозвался Боневенунто, на секунду став серьезным, но тут же вновь заулыбался, уже обращаясь ко мне, — Мадонна, припадаю к вашим ногам! Надеюсь, вы сами не в обиде за столь скромную повозку. Уверяю, будь моя воля, я бы выбрал для вас золотую колесницу, усыпанную розами и фиалками.

— Это было бы не очень удобно: на такой жаре сорванные цветы быстро бы завяли, а если их ставить в горшках, то мне не хватило бы места, — отозвалась я, устало опускаясь под дерево и надеясь, что тень, отбрасываемая широким узловатым стволом, хоть как-то защитит от солнца. Щеки и шея уже горели, и я готова была сесть даже в катафалк, лишь бы уйти от обжигающих лучей.

Художник протянул мне флягу с водой:

— Мадонна, почту за честь, если ваши прекрасные губы коснутся края этой фляги.

— Я надеюсь, это не помешает вам потом ее хорошенько помыть, перед тем как наполнить вновь, — отозвалась я, делая глоток. Это оказалось вино. Или, как там оно называлось у них, в Лагомбардии, — фьён. Терпкое, сладкое, с явным привкусом малины, оно приятной прохладой разливалось по телу. Интересно, как ему удается так долго оставаться охлажденным. Я внимательно посмотрела на флягу. Она была настоящим произведением искусства: из голубого металла, на котором было выбит мольберт и кисть, оплетенная тонкой коричневой кожей с голубым кантом. Ободок из черных камней шел вокруг горлышка. Такие же камни были на том самом кольце с прядью волос принцессы.

— Подарок мэссэра графа, — пояснил художник, по-своему истолковав мой интерес, — О, наш добрый хозяин всегда знает, чем угодить своим преданным слугам.

— Вам повезло с покровителем, — я вернула флягу, — Думаю, нам следует отправиться в путь. Наверняка мэссэр граф приказал, чтобы мы не задерживались?

— Именно, мадонна! — он с наигранным восхищением поцеловал кончики моих пальцев, — Пьетро, Паоло, разве я не говорил, что она прекрасна! Еще и умна! Редкое сочетание в женщине!

Далия презрительно усмехнулась и покачала головой. Я тоже усмехнулась, но своим мыслям: по случайности или же по какой-то прихоти, моих охранников звали, как покровителей нашего Петропавловского собора. Я решила, что это хороший знак.

Боневенунто проводил меня к карете. При ближайшем рассмотрении она была не пыльно-серой, как казалось вначале, а расписной. Вернее, была расписной много лет тому назад. Если сильно постараться, то по остаткам краски даже можно было угадать бледно-голубой фон и цветы на нем.