– Брат Вячеслав, – вкрадчиво произнес руководитель следственной комиссии. – Что-то бросается в глаза?

– Все бросается! – прямо ответил я. – Бардак жуткий. Не могу сказать, пропало что-то или нет.

– Тогда не будем вас больше задерживать, – отпустил меня Наумов. – Брат Иннокентий вас проводит.

– Давай через черный ход, – предложил Клим.

Мы вышли на задворки салона, там дежурили двое братьев, поодаль стоял цеховик.

– Что происходит, брат Кеша? – вполголоса спросил я Клима.

– Не знаю, но мне это не нравится, – ответил тот и пообещал: – Еще раз назовешь меня так – убью.

И вроде бы даже пообещал на полном серьезе.

Домой я уехал на извозчике. Но сразу в бар не пошел.

Ну какой, к черту, сегодня может быть у Ивана выходной?

На неделе отгуляет, а я буду тихо-тихо сидеть в баре и на улицу ни ногой. Очень уж смущали обстоятельства смерти дяди Миши. Никто не закладывает на ограбление ювелирного салона три-четыре минуты, никто. Это не налет, это натуральная войсковая операция!

Я зашел к соседям поделиться новостями и очень быстро об этом пожалел. Николая Гордеева Санина идея поискать алмазы подешевле нисколько не воодушевила, и он, не стесняясь в выражениях, объяснил нам, где видел эти серые схемы. Точнее – на чем он их вертел.

Но я даже толком не разозлился. Только махнул рукой и отправился менять за стойкой Ивана. Мог бы потихоньку ускользнуть к себе наверх, но не стал. От столь низкого поступка удержала врожденная порядочность. Ее я и помянул крепким словцом, когда прошел в бар и сразу наткнулся на озадаченный взгляд пившего за стойкой пиво Могилевского.

– Вячеслав Владимирович! – оскорбленно протянул дознаватель. – А мне сказали, вас нет! Неужто скрываетесь?

– От соседей через черный ход зашел, – пояснил я и окрикнул помощника: – Вань, я на месте! Иди отдыхай!

– Какой?! – фыркнул Иван. – Видите сколько народу?

Свободных мест и в самом деле не было ни в зале, ни на улице. Я махнул рукой.

– Ладно, тогда понедельник-вторник я тебя подменяю.

– А че не завтра?

– А завтра народу еще больше будет.

– Логично, – хмыкнул Иван и унес на кухню поднос с грязными кружками.

Подошла нанятая на лето официантка, передала заказ на пиво. Пока я наполнял бокалы, Могилевский успел прикончить свой и передвинул его мне.

– Пиво не за счет заведения, – предупредил я.

– Вот нисколько на это не рассчитывал, – усмехнулся дознаватель и без всякого перехода спросил: – Чего хотели от тебя братья?

– Того же, что и вы. Им нужны убийцы.

– Столько суеты из-за простого мастера?

– В свое время он занимал в Братстве немалый пост.

– Хорошо его знал?

Я наполнил пивом последний бокал и осуждающе посмотрел на дружинника.

– С чего мне откровенничать с человеком, который пытался сшить мне дело?

– Да брось! – отмахнулся Могилевский. – А как следовало поступить? Сказать: «Слава не мог так поступить, он не такой»? Так кто-нибудь мигом припомнил бы, где отмечали юбилей моей дражайшей супруги, и сделал из этого совершенно неверные выводы. И крутили бы нас потом обоих. А так все четко: вопрос-ответ, вопрос-ответ. Захочешь, не подкопаешься. И кобуру я твою видел, мог возмутиться, но не стал. Так ведь?