- Я не знаю отчего так вышло, госпожа моя. Мы смени одежды несколько раз, делали это тайно, чтоб никто не видел и задолго до того, как войти в дасирийскую столицу. Знаю, ничто не может смыть мой позор перед тобою, но я готов искупить всяким путем, каким тебе будет угодно меня покарать.
Его наигранная покорность привлекала Катарину. Они ходили друг вокруг друга, точно два хитрых лиса, деланно припадали на лапы, выказывая покорность и смирение, а сами меж тем выискивали слабое место. Таремке нравилась игра. Она напоминала, какой бедой может обернуться расслабленность.
- Я не собираюсь тебя мучить, - ответила она искренне. Тем более знала - захоти она и впрямь разделаться с ним, мальчишка либо сбежит, либо прирежет ее. Второй вариант виделся Катарине более вероятным. Пусть Многоликий виляет хвостом, прижимает уши и кормиться с ее руки, это не отменяет того, что он, не задумываясь, пустит кровь своей благодетельнице. - Не скрою, я огорчена. Ты не сделал того, в чем я положилась на тебя больше, чем на себя саму. Но так же знаю, что ты бы никогда не допустил оплошность, если бы противник был тебе ровней.
Он вскинул голову. Губы на бледном лице вытянулись чертой, глаза хранили немой вопль ярости. Катарина таки смогла зацепить мальчишку за живое, чего в точности добивалась. Он раб не ее денег, не замковых стен или обещания, которое когда-то дал своей госпоже. Многоликий уже многие годы был невольником гордыни. Все, что делал мальчишка так или иначе служило одной цели - доказать себе самому, как он силен. А заодно и всем остальным. Может даже бывшим братьям.
- Госпожа моя, только прикажи...
Жестом она велела ему замолчать. Не время еще, пусть "зреет", стервенеет.
- Сперва расскажи мне, что было потом. Мне покоя не дает, куда мог запропаститься жирный хряк Саа-Рош. Может он язык распустил, а?
- Я глядел за ним все время, как ты велела. Он только трясся всю дорогу. Зря не дала прирезать его, госпожа. - Многоликий печально вздохнул, будто ребенок, которому не хватило малинового леденца. - Не он предал, могу тебя в том уверить, но никто бы не стал горевать за таким. А теперь - поди знай, где и что он. Если сам пойдет к рхельскому шакалу непременно болтать начнет.
- Саа-Рош скорее себе язык откусит, да отросток харстам даст отнять, лишь бы подальше от Шиалистана. Знает, что тот его щедро наградит за предательство, отсыплет плетей без счету и палачу отдаст на потеху. Думается мне, что наш жадный боров схоронился у кого-то из давнишних друзей или теперешних соратников. Не ему одному свербит, как Шиалистан ловко всех вокруг да около водит. Дальше рассказывай, все знать хочу.
Многоликий послушно продолжил.
- Не много времени прошло, когда в "Железного вепря" зашли стражники. Мы только есть сели. - Мальчишка, словно вспомнив что-то, покосился на обожженную тыльную сторону ладони. - С ними девка была, вся в черном, здоровая каланча. Бросились на нас. Сразу, даже не шибко по сторонам озирались. Видать точно знали за кем пришли.
Леди Ластрик кивнула, соглашаясь. Чем больше она вслушивалась в рассказ мальчишки, тем больше уверялась, что следом за ними кто-то шел. Но как так могло случиться, что Многоликий ничего не заметил?