— Меня п-прострелили насквозь, — громко сказал он и положил руку на грудь — на повязку, под которой была рана.

— Это чудовищный несчастный случай, — поддержала его Нелли.

— Б-бог хотел убить меня. — Нестор вытащил из носа кислородную трубку.

— Почему вы так думаете?

— Я больше не могу, — простонал он.

— Знаете… Евреи говорят, что праведник может упасть семь раз и снова подняться, а вот человек неправедный, когда приходит несчастье, просто падает… Вы обязательно подниметесь.

— А я п-праведный?

— Этого я не знаю, — улыбнулась она.

— Но ведь в-вы это сказали?

Нелли увидела, что поступление кислорода в кровь снизилось, и снова закрепила трубку у Нестора под носом.

— Эрик спас меня, и я только хотел спасти его, — прошептал Нестор.

— Вы имеете в виду — вчера? — осторожно спросила Нелли.

— Он п-пришел ко мне, и я дал ему пищу и кров. — Нестор с надрывом закашлялся. — Они об-бещали, что не сделают ему ничего п-плохого.

— Как он выглядел, когда пришел к вам?

— На нем б-была гадкая шапка, и кровь на руке, он б-был грязный, небритый, раны на лице.

— И вы просто хотели помочь ему, — сказала Нелли.

— Да, — кивнул Нестор.

Марго, отвернувшись к окну, жевала бутерброд, но все-таки слышала робкие ответы Нестора. По его описанию, Эрик выглядел как человек, который продирался через лес и спал на улице.

— Вам известно, где Эрик сейчас? — медленно спросила она, обернувшись.

— Нет.

Марго встретила взгляд Нелли и вышла из палаты, чтобы важный разговор не прервался.

— Я устал, — сказал Нестор.

— Лекарство еще не успело подействовать.

— Это вы — подружка Эрика? — Нестор посмотрел на Нелли.

— Что сказал Эрик перед тем, как уйти? — спросила Нелли, невольно улыбаясь. — Как, по-вашему, он собирался сдаться?

— Не сердитесь на Эрика.

— Я не сержусь.

— Моя м-мама говорит, что он п-плохой, но… она может и помолчать, я д-думаю…

— Отдыхайте.

— Он с-самый лучший мужчина, которого вы сможете найти, — продолжал Нестор.

— Я тоже так думаю, — улыбнулась Нелли и погладила его по руке.

— Когда мы встречаемся… в-вы не видите меня. Вы не слышите меня, не можете обонять меня. Я родился раньше вас и буду ждать вас, когда вы умрете. Я могу объять вас, но вы не удержите меня…

— Темнота, — ответила Нелли.

— Правильно, — кивнул Нестор. — Если человек несет мое б-бремя, он… он… — Нестор закрыл глаза, прерывисто дыша.

— Мне пора домой, — тихо сказала Нелли и осторожно встала с постели.

Покидая послеоперационное отделение, она заметила, что полицейские больше не дежурят у двери.

В церкви Маркусчюркан звонили. Колесо вращалось, таща за собой колокол. Тяжелый язык ударял в мантию, звон разливался над кладбищенской стеной, тек в сад, до самых погребенных там животных.

Звон ударял в единственное оконное стекло — грязное и в разводах — сарая, где прятался Эрик. Это был красный сарайчик с тонкими дощатыми стенами и пятнистым мезонитом на полу. Вероятно, раньше мезонит покрывал слой пластика. И, похоже, сараем некогда пользовались местные кладбищенские рабочие — до того, как произошла оптимизация расходов. В последние годы сюда наведывался только Нестор, единственный распорядитель места последнего упокоения животных.