Все трое – знакомы только по позывным. На всех тактические десантные БАЗы – тяжелая экзоброня, так что за щитками шлемов лица не разберешь. Представляйся, не представляйся – бесполезно.

На них с Лазовски костюмы помягче. «Вязкие». Их не брал даже волновик, но без усиления. Потому и шли под прикрытием, что к штурмовому варианту так быстро не привыкнуть, нужна сноровка.

У тех – была, у них… другие задачи.

Не дожидаясь окончания фразы, Лазовски на максимальной нагрузке антигравитационной установки поднял катер в воздух. Перекинул режимы двигателей, бросив машину вперед, резко заложил предельный вираж, выводя на курс.

Из двух вариантов: обойти город по периметру или рвануть через центр, выбрал второй. Опаснее, но… ближе.

Виктор, он сидел в кресле второго пилота, сглотнул и сухо поинтересовался:

– Где тебя учили так пилотировать?

Компенсаторы отсвечивали оранжевым. Если начать с этого, то чем заканчивать?!

Ровер озвученный Шаевским вопрос проигнорировал. Впрочем, Виктор и сам мог ответить. Сначала видел подобное в исполнении Шторма, потом – Элизабет. Теперь появился повод увеличить цепочку еще на одно звено.

Но сейчас этот вывод если и имел значение, то лишь как некая убежденность: раз Лазовски и его бывший командир обучались летному мастерству в одном месте, беспокоиться о том, доберутся или нет, не стоило. Не только доберутся, но и сделают это настолько быстро, насколько это возможно.

Единственная забота – не обмочить белье, но с этим уж Виктор справится.

Когда оказались над Анеме, не сбросив скорости и под прикрытием искажающих полей ушли в нижний эшелон. Могло показаться, что теряли драгоценные минуты – по верхам вроде как быстрее, но как раз там и подстерегала опасность. Катера службы порядка расстреливали с высоток.

Что было обиднее всего – свои же и расстреливали. Те, с кем еще недавно ходили по одним улицам, встречались в парках, кафешках, забегаловках… Сегодня они играли на другой стороне.

Впрочем, они ли это были… Вопрос даже не риторический, да и не вопрос, а лишь иллюстрация к звериной природе человека. Кровь как спусковой крючок и оружие как символ безнаказанности.

Виктор об этом не думал, мысли возникали сами и терзали не меньше, чем понимание, что они могут не успеть. Сделать все, чтобы этого не произошло, но… он знал, что иногда и этого было слишком мало.

Лазовски технику не жалел, выжимал максимум, который та могла дать. Людей – тоже. На что Шаевский привык к эквилибристике – сам был способен показать весьма неплохой класс, но тут организм пасовал перед нагрузками, требуя прекратить развлечение.

Предлагать Роверу поберечь их бренные тела Виктор даже не подумал. Окажись сам на месте пилота, без сомнений повторил бы трюки, выделываемые маршалом. Может, не с такой виртуозностью, но с не меньшим остервенением.

– Сектор три – бой.

– Принял, – коротко бросил Ровер невидимому Ромшезу и, нисколько не беспокоясь об удобствах пассажиров, положил катер на горизонтальный стабилизатор, проскальзывая в опасную зону между четырьмя небоскребами, составлявшими единую композицию. – Правый борт! По готовности!