Я много думала о том, как бы повернулась моя жизнь, останься жив отец, не сработай мамин план, доверься им король… Может быть, я бы все изменила, может быть, но тогда все стало бы совершенно другим. И Оуэн бы мог жениться, а не броситься на поиски Ароны, в которую был «чуточку влюблен». И за эту «чуточку» ему теперь придется страдать долго, ведь это у мамы был великолепный характер, а я пошла в папочку и спускать нежно лелеемые обиды не собираюсь. А уж как подумаю, что любимый дядюшка Теренс мог не возглавить Рейден, а уйти в военные, чтобы быть с любимой! Хотя эта самая любимая и так не дает ему спуску, напоминая о том, как жестока бывает судьба. И за то, что однажды усомнился в своих чувствах, приходится расплачиваться до сих пор. У Сиенны не забалуешь. А уж по моим внучатым племянникам плачет академия Альмерса. Точнее, молятся Небу, чтобы дядя их к себе в Рейден определил, как время придет, потому что несносных близнецов не вынесет даже закрытая военная школа.

— И что здесь происходит? — осведомилась я, заходя в лабораторию.

Так, мой драгоценный эксперимент сорвался, стекла в оконной раме не наблюдается, а бумаги под столом явно из кабинета Оуэна. Догорают, правда, но я давно приучилась все легковоспламеняющееся убирать в сейф.

— Ничего, — одновременно произнесли папа и сын.

Я приподняла правую бровь. Оливер носком попытался запихнуть под шкаф осколки, покрытые копотью. Оуэн кашлянул, и на столе стало поразительно чисто. Так, использовал мое любимое хэшре, до сих пор вызывающее у госпожи Ти Мераль нервный тик. И это я научилась владеть им в совершенстве, а вот у Оуэна лучше выходило классическое ревише, поэтому…

Стол рухнул.

— Я убила на этот эксперимент две недели, — ледяным тоном их было не пронять, поэтому говорила нежно и с легкой грустью, направляясь к большому сейфу, где хранила все свои запасы с тех самых пор, как старшему исполнилось три. — Милые мои, две недели, чтобы создать лекарство от насморка для больных магов с пустым резервом. Вы хоть представляете, что такое насморк, который нельзя вылечить! — как еще слезу не пустила, не представляю.

— Любимая, из кондитерской господина Ти Ванко сегодня привезут твой любимый розовый торт, — шагнул ко мне Оуэн.

— Мама, а я убрался в комнате! — подлизался Олли. Наверху что-то взорвалось. — Я уберусь в комнате! — поправился сын.

Я вздохнула и начала доставать ингредиенты и настой, которому было положено впитывать солнечные лучи. Но я чувствовала, знала, что первая партия не проживет и часа! Щелкнула пальцами, зажигая горелку. Легким движением поставила на окно щит, чтобы ветром не затушило огонь. И только потом обратила свое внимание на провинившихся.

— Любимый, я просила присмотреть за ним всего лишь полдня. Ты обещал.

— Мне привезли важные бумаги и…

— Сегодня выходной. Мая никто не планирует свергать, стена стоит, ведьмы не появлялись уже много лет, даже бунты народ отказывается устраивать! А карманников и плутов могут ловить и без тебя, — подошла к мужу. — Иначе я вспомню, что ты — коварный соблазнитель, и подам на тебя в суд!