В ту ночь случилось еще несколько происшествий. Тетя упала со страха в обморок. Мама разбила керосиновую лампу и порезалась стеклом. Дети простыли от беготни босиком по холодному полу. Тип лаял так, что осип. Я вывихнула лодыжку. А Джек не только прострелил пулей зеркало, но и умудрился испортить пистолет, в который забил чересчур много пороха.
Когда унялась суета и дом привели в порядок, мой брат признался, что это он сам пометил нашу входную дверь зловещим крестом, истомившись от ожидания. И окно в комнате Бигги закрыл тоже он, так как не одобрял ее тайных прогулок. Вот таким негодником был наш дорогой Джек.
– А настоящие грабители, значит, так и не появились? – немного разочарованно спросил Том, которому в общем-то история очень понравилась.
– Нет, дорогой. Но поверь, что нам и без того было страшно, – улыбнулась бабушка.
Тем временем Полли вытащила из ящика длинную лайковую перчатку, некогда белоснежную, но теперь пожелтевшую и усохшую от старости.
– А я тогда выбираю это, – сказала она. – По-моему, с ней уж точно должно быть связано что-то очень интересное.
– Ты угадала, – откликнулась бабушка. – Прошу всех уважительно обращаться с этой перчаткой, ибо ее касалась рука высокочтимого генерала Лафайета9.
– Значит, бабушка, вы его видели? – восторженно воскликнула Полли. – Расскажите же нам скорее! Ох, я столько всего читала про героического и галантного Лафайета. По-моему, это будет самая потрясающая история.
Бабушка и сама обожала вспоминать этот эпизод из своей биографии. Она гордо выпрямилась в кресле и, словно бы отдавая честь великому маркизу, начала с торжественным видом:
– Первый раз Лафайет почтил нашу семью своим посещением еще до того, как я появилась на свет. Дедушка мой так подробно об этом рассказывал, что мне казалось, будто я его сама видела.
Наша тетушка Хэнкок тогда была замужем за губернатором Бостона, и они жили в доме на Бикон-Хилл, – мадам всегда упоминала о своем родстве с «нашей тетей». – Ах, дорогие мои, это были добрые старые времена! – взгляд рассказчицы устремился куда-то мимо детей, и было ясно, что она видит сейчас далекое прошлое, которое для нее по-прежнему живо и ярко. – Какие тогда устраивались обеды и чаепития! Какие прекрасные льняные скатерти покрывали столы! Как прекрасна была посуда! Как прочна и красива мебель! Как элегантны кареты! Тетина, например, была отделана изнутри красным шелковым бархатом. После смерти губернатора эту карету у тети забрали, она распорядилась спороть бархат и сшить из него нам, девочкам, великолепные короткие жакеты. Ах, дорогие мои, до чего же весело мы с Джеком проводили время в губернаторском доме! Носились по винтовым лестницам. Играли в огромном тетином саду… А с каким благородством мой незабвенный отец, в лиловом камзоле, панталонах с чулками и парике с косичкой, которую я сама заплетала ему каждое утро, сопровождал нашу тетю к столу!
Бабушка вдруг умолкла. Полли сделала знак остальным не мешать ей. Ясно ведь было: старая леди сейчас не с ними. Мысли ее перенеслись в годы детства, и ее окружают родственники, давно покинувшие земную обитель.