Стоило нам, однако, чуть-чуть успокоиться, как на нашей парадной двери вдруг появилась черная метка, а значит, настал наш черед.

Вечером мы поставили возле нижних ступенек черной лестницы таз с водой, возле парадной сложили пустые жестяные банки, чтобы злоумышленники не могли пробраться в дом бесшумно. К дверным ручкам подвесили колокольчики. По темным углам разбросали дрова, чтобы грабители споткнулись о них. Наконец вся наша семья, вооружившись спичками и лампами, отправилась спать.

Мы с Джеком оставили двери своих комнат открытыми и, лежа в кроватях, переговаривались, пока мой брат не заснул. Мне от волнения не спалось, и я долго ворочалась с боку на бок, слушая стрекотанье сверчков. Часы пробили полночь. Я почти задремала, когда с улицы вдруг послышался звук шагов. Сон мигом слетел с меня. Я подбежала к окну и успела заметить в тусклом свете луны тень, которая метнулась за угол дома.

От страха у меня перехватило дыхание, однако тревогу я поднимать не торопилась. Нужно было сперва убедиться, что нам действительно угрожает опасность, потому что за эти дни я несколько раз поднимала напрасную панику и все надо мной смеялись.

Сначала все было тихо, затем возле сарая послышался скрежет. «Кажется, это они», – пронеслось у меня в голове, но я продолжала прислушиваться. «Вот загрохочут банки, или таз громыхнет, или звякнет какой-то из колокольчиков, тогда и впрямь будет пора всех будить, – размышляла я. – Негодяям без шума в дом не войти, а значит, у нас есть шанс их поймать, и мы получим за это награду, а заодно и прославимся».

Я вцепилась в древко топорика. Внизу тихо скрипнула дверь. Кто-то крадучись двинулся к черной лестнице. Сомнений больше не оставалось: грабители! Я успела закричать «Джек!», когда нога злоумышленника угодила прямо в таз.

Минуту спустя в доме поднялась суматоха. Джек, проснувшись от шума, ненароком выстрелил да еще заорал как безумный: «Огонь!» Мама закрутила трещотку, тетя зазвонила в колокольчик, Тип зашелся от лая. При этом мы все вопили как сумасшедшие, а снизу нам вторил чей-то вой.

Кто-то из нас принес лампу, и мы с тревогой глянули вниз. В тазу с водой сидела наша глупенькая служанка Бигги и выла с трагически заломленными руками:

– Ой, мамочки ж родные! – голосила она. – Ох и влипла же я, святые угодники! И как такое могло стрястись-то? Хотела тихо пробраться в дом. А прежде чуток погуляла с Майком Макони – парнем моим, который собрался на мне жениться аккурат после Дня святого Патрика.

Нас одолел такой хохот, что мы даже не сразу выудили бедняжку из таза! Немного придя в себя, она объяснила нам, что вылезла из окна перекинуться словом-другим с женихом, а когда вернулась обратно, окно оказалось закрыто. Какое-то время она сидела на крыше сарая и думала, что теперь делать, а потом обошла дом вокруг и обнаружила отворенным окно в подвал. И это после всех наших предосторожностей! Бигги скользнула в лазейку и уже поздравляла себя с удачей, когда угодила в таз. Она так испугалась, что могла только громко выть, мы ее потом еле-еле успокоили.