Ты был повесой, но избрал

Отныне путь иной.

Вперед! Любви черед настал.

Тяни же жребий свой!22

Считаю, что этот эпиграф лучше всего соответствует духу заключительной главы, которую вы сейчас прочтете. Я, знаете ли, порядком устала от жалоб тех, кому финалы моих предыдущих книг кажутся недостаточно оптимистическими. Надеюсь, на сей раз все будут довольны.

В иные года, особенно по весне, вдруг вспыхивают матримониальные эпидемии, прореживая ряды холостяков и нанося ощутимые удары по светскому обществу. Молодожены в такие периоды сияют от счастья, а матерям замечательных дочерей, оставшихся свободными, остается лишь сокрушаться в связи с неясностью их дальнейшей судьбы. Той весной эпидемия охватила весь ближний круг семьи Шоу, и бацилла была столь заразительной, что один случай заболевания следовал за другим.

Первой болезнь настигла, как мы уже знаем, Фанни. Но она еще не успела преодолеть кризис, как… Но давайте-ка обо всем по порядку. Полагая, что выздоравливающим крайне полезно движение, мистер Сидни ежедневно уводил Фан на дальние прогулки, а Полли в это время приходила навестить миссис Шоу. После помолвки дочери та стала чувствовать себя много лучше, но все же не до такой степени, чтобы спокойно переносить одиночество. И вот спустя три дня после помолвки Фанни Мод встретила Полли с радостным криком:

– Он приехал! Приехал! Раньше, чем говорил! Хотел сделать сюрприз! – девочка чуть не скатилась с лестницы, торопясь обо всем рассказать. – Он в комнате мамы! Спросил: «Как дела у Полли?» – и тут ты входишь! Скорее! Скорее поднимайся! Он такой смешной с бородой! Большой! Загорелый! Сильный! Поднял меня вверх, как пушинку, и поцеловал! Да забудь про свой капор! Не могу ждать!

Мод потащила ее наверх, как маленький паровой буксир ведет за собой захваченный в плен корабль. «Ну что же, пусть окончится неизвестность», – вот и все, что успела подумать Полли, прежде чем Мод заволокла ее в комнату матери, вновь возопив:

– Вот и он! Правда великолепен?

Полли сквозь мутную пелену, застлавшую ей глаза, едва разглядела, как к ней потянулась его рука, а затем услышала знакомое:

– Привет, Полли! Ну как ты тут?

У нее подкосились ноги. Она опустилась на стул рядом с миссис Шоу, очень надеясь, что, отвечая на его приветствие, не сказала ничего лишнего, так как слов своих не запомнила.

Мутная пелена постепенно растаяла, и, пока Мод продолжала распространяться по поводу «большого сюрприза», Полли отважилась наконец посмотреть на Тома, радуясь, что сама сидит спиной к свету и ее лицо ему видно плохо.

Том не то чтобы вырос, но сильно раздался в плечах и заполнил собой все свободное пространство узкой комнаты матери. Веяло от него бодростью, а жесты сделались широки и непринужденны, как у людей, много времени проводящих на открытых пространствах, где не на что наткнуться резким движениям рук. Плохо сшитый дорожный костюм, тяжелые ботинки, сильный загар и мужественная борода тоже сильно его изменили. Он оперся коленом на стул, пока говорил с мистером Шоу, и Полли с трудом узнавала прежнего лощеного Тома.