— Что у вас? — спросил я у Корнилова. Он тоже переоделся в купленную в Твери рубаху и новую униформу, пошитую мастерицами в Алексеевке.

— Наемный возок ждет, боярин, — слегка поклонился Авдей.

— Сколько воинов возьмешь?

— Десяток ветеранов, больше не надо. Старшего назначил?

— Да, десятника Еремихина.

— Хорошо, тогда отправляемся. — Пока мы беседовали, щенок покрутился у моих ног, спеленав ноги ремешком. Освободившись, я последовал за десятниками.

С нами пошел первый десяток под командованием Реброва, одного из сабельников в моей сотне. Сабельник он был средний, но для повальной на Руси любви к мечам уже редкость. Мы провели несколько спаррингов, для тренировки. Вполне неплохой воин, но десятником стал не из-за этого, а за грамотное командование, и дружбу с головой.

Возница не рискнул заезжать на настил пристани, было заметно, что он требует ремонта, поэтому мы пешком дошли до четырехместного возка.

Корнилов и Михайлов сели со мной, остальные, выстроившись в колонну по двое, долго же мы отрабатывали печатный шаг, и последовали за неторопливо катившимся возком. Ласка недовольно возилась под ногами, пытаясь выбраться наружу.

Медленное передвижение давало мне возможность разглядеть город. В принципе я побывал во множестве городов, но этот поразил меня разнообразием в архитектуре построек. Тут даже был иностранный квартал со своими добротными, зачастую каменными домами. Высокие заборы, окружающие дома, в боярской слободе деревянные тротуары, как будто бояре пешком ходят.

Красивые маковки церквей, в общем, симпатичный город, правда, слегка потрепанный непогодой, как раз несколько мужиков с топорами рубили и пилили упавшее дерево, росшее на пересечении нескольких улиц. Парк не парк, но что-то похожее тут было. Когда возок остановился, пропуская другой, я приподнялся и обернулся. Без всякого сомнения, тут живут культурные люди, знающие, что такое красота. В парке были лавочки, с которых открывался великолепный вид на реку, порт и Торговую сторону. Думаю, тут часто вечерком сидят парочки.

Непривычно молчавший всю дорогу возница остановил возок у высокого расписного забора. В двух шагах были закрытые ворота для транспорта и небольшая калитка для пеших.

— Дом Красновских, боярин, — известил нас возница.

Михайлов ловко спрыгнул на слегка пыльные доски тротуара — дворник совсем распустился — и застучал кулаком по воротам.

Мы с Корниловым покинули возок следом. Взмахом руки я велел, чтобы возок отъехал, дав места подошедшим воинам, и подошел к воротам, где Михайлов с кем-то переговаривался.

— Прошу, боярин, — сказал Кирилл.

За воротами стоял благообразный старичок за семьдесят, с роскошной белоснежной бородой и блестящей лысиной на непокрытой голове. Было видно, что борода была предметом его гордости и обожания. Мне кажется, она даже была напомажена какими-то маслами, слишком блестела.

Сам двор был огромен, судя по жилым и хозяйственным пристройкам, тут могла свободно разместиться сотня воинов. Судя по запустению и легкому мусору, с холопами у боярыни проблемы, некому убираться. Про дом можно сказать — терем о двух этажах. Расписной, и о! Даже со стеклами в двух местах, богато живут, я уже успел узнать цену на стекло.