«Даже если и есть, за это не убивают, – говорил ему здравый смысл. – Не убивают за отказ заняться сексом, не убивают за то, что кто-то тебя опередил, не убивают за отказ в приеме на работу. Нормальные люди никого ни за что не убивают».

Мы прекратим убивать только тогда, когда вы перестанете смотреть наше шоу.

Они ненормальные.

Макс почувствовал, что начал погружаться в сон. У него было единственное желание – проспать до утра без всего этого дерьма. Никаких шоу, никаких кошмаров. Просто спать.

Впервые за три года работы в этой фирме Маркелов опоздал. Сегодня он не услышал будильника, не почистил зубы, не завязал галстук и, как ни странно, не выспался. Обозленный на весь мир, а в большей степени – на себя, он вбежал по лестнице и, едва не столкнувшись с Холодовым, ввалился в помещение, разбитое на ячейки. Макс приготовился отражать выпады начальника по поводу опоздания и его внешнего вида, но Артем кивнул ему и спросил:

– Что, тоже плохо спишь?

Максим кивнул и собирался обойти начальника. Артем взял его за плечо.

– Зайдешь?

Это был вопрос. Не вызов к начальству «на ковер», а именно вопрос. Дружеский, ну, или приятельский. Эдакое приглашение на чай, от которого можно отказаться. Но Макс не отказался.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Маркелов и только сейчас заметил, что вид у Холодова немногим лучше его.

Они сели за стол для совещаний, друг напротив друга. Початая бутылка коньяка уже стояла между ними, нарезанный лимон рядом на блюдце, а вот рюмка была одна. Хозяин кабинета спохватился, встал и пошел за второй. Но Максим развернул его на полпути.

– Артем, я воздержусь.

– Что так? – Холодов явно был разочарован.

– На рабочем месте и все такое, – не найдя более веской аргументации, ответил Маркелов.

Артем возражать не стал. Сел, налил в рюмку и выпил.

– Хреновые времена настали, не так ли, коллега?

О-о! Это наверняка уже вторая бутылка.

– Сначала эта дрянь… Ну скажи мне, кому понадобилось насиловать эту блядь, если она давала всем направо и налево?

Макс едва не вскочил с места. Это было для него новостью. Признаться, он и Димкиному рассказу не очень-то верил. Оказывается…

– Она бы даже горбатому уроду с хером вместо носа дала. Только попроси.

Артем снова наполнил рюмку и выпил. Закинул дольку лимона в рот и, скривившись, начал, чавкая, жевать.

– Артем Дмитрич, я, наверное, пойду, – сказал Маркелов и встал.

– А этот хорек? Тридцать ножевых ран! Тридцать! Не две или три, а тридцать. Это ж как надо разозлиться на ушлепка, чтоб сделать из него сито, дуршлаг для макарошек.

Максим снова сел.

– А это лысое недоразумение. Кому на хер понадобилось сбивать этого старого осла? Не понимаю. – Он наполнил рюмку, взял в руку и покрутил. – Ну не принял он кого-то на работу, ну и что? – Артем выпил, скривился. – Ведь за это же не убивают. Черт! Заговор какой-то.