«Я никогда не стану на ней играть, — подумал Морил. — Я буду ее полировать и натягивать на ней струны и, может быть, время от времени стану настраивать, но играть на ней я не буду. Я знаю, что мне надо было бы радоваться, потому что она, должно быть, очень дорогая… Только она не может быть настолько старинной, чтобы принадлежать Осфамерону. Он — слишком давняя история… Но она мне не нравится, и она мне не нужна».

В дальнем конце долины показался Маркинд. Морил невольно пригляделся к нему так, как всегда оценивал незнакомый город. Сонный и благопристойный, решил он. Много не заработаешь. А потом он вспомнил, что едет туда жить, а не петь, и постарался взглянуть на ряды желтовато-серых домов с дружеским интересом. Но вскоре обнаружил, что его больше заинтересовали жутковато крапчатые коровы, которые паслись на зеленых лужках за городом. Линайна поглядывала на коров с удовольствием.

— Помню, мне всегда нравились эти крапинки, — сказала она и пустила Олоба рысью.

Желтые дома быстро приближались. У Морила упало настроение — а ему-то казалось, что оно и так хуже некуда.

Вскоре они уже ехали по усыпанной гравием улице между тихих старинных домов. Дома были высокие, холодные, с закрытыми дверями и ставнями. Народа на улицах было мало. Даже на базарной площади, где под высокими платанами шла торговля, людей оказалось совсем немного, да и те были серьезными горожанами, которые с осуждением смотрели на яркую повозку. Линайна проехала мимо прилавков, не глядя по сторонам, и остановила Олоба у округлой арки ворот в толстой желтой стене. Двое мужчин, охранявших ворота, вышли из-за них и с явным изумлением воззрились на повозку.

— У тебя здесь дело? — спросил один из них у Линайны.

— Конечно, — высокомерно ответила она. — Иди и передай Ганнеру Сажерсону, что приехала Линайна Торнсдотер.

Услышав такое, стражники оглядели ее с еще большим изумлением, однако один из них скрылся за толстой желтой стеной. Второй остался, хмурясь и исподлобья посматривая на повозку и детей, так что Морил совсем смутился и не знал, куда деть глаза.

— А спорим, что нам принесут ответ: «Спасибо, не сегодня»? — прошептала Брид.

— Помолчи, Брид! — велела мать. — Веди себя как полагается, будь добра.

Брид проиграла бы спор. Стражник, ушедший с сообщением, вернулся бегом. Было слышно, что за воротами бегут еще несколько человек. Обе створки широко распахнулись.

— Заезжайте, пожалуйста, — сказал прибежавший стражник.

Линайна милостиво улыбнулась и тряхнула вожжами. Олоб побрел вперед, неодобрительно прядая ушами и качая головой. Они оказались в узком длинном дворе — и к ним с интересом повернулись собравшиеся там люди. Ганнер стоял в самом центре и радостно улыбался.

— Добро пожаловать домой, Линайна! — сказал он. — Я не надеялся, что так скоро тебя увижу. Что случилось?

— Сегодня утром какие-то люди убили Кленнена, — ответила Линайна. — Мне показалось, что они чьи-то дружинники.

— Да что ты говоришь! — воскликнул Ганнер. — Что же это творится на моей земле?

— Да, — подтвердила Линайна. — У Срединного озера.