— Да нет, — пробормотал Эйстен.

Он выключил музыку, в последний раз затянулся и выбросил окурок из окна.

— Куда именно к озеру? — спросил он.

— Поехали, потом скажу.

Они поехали вверх по Уллеволсвейен.

— Обещали дождь, — попытался завязать разговор Эйстен.

— Потом поговорим, — отрезал голос.

«Это вместо чаевых», — подумал Эйстен.

Через десять минут позади остались многоэтажные дома, и они оказались среди двориков и домиков близ Маридальского озера. Этот переход от города к деревне всегда ему нравился, а однажды пассажир-американец даже спросил его, не проезжают ли они музей под открытым небом.

— Там дальше можешь повернуть налево, — сказал голос.

— В лес? — спросил Эйстен.

— Да, конечно. Что ты нервничаешь?

Эйстен снова взглянул в зеркало, но мужчина пересел, и теперь можно было видеть только половину его лица.

Сбавив скорость, Эйстен включил левый поворотник и свернул на гравиевую дорожку, поросшую травой.

Что-то ему не понравилось.

С обеих сторон дороги ветки, играя на свету зелеными листьями, словно приглашали их в чащу. Эйстен ударил по тормозам. Колеса в последний раз шаркнули по гравию, и машина остановилась.

— Извините, — сказал он зеркалу. — Недавно чинил ходовую часть. К тому же здесь мы не ездим. Если хотите, я могу позвонить — и пришлют другую машину.

Казалось, человек на заднем сиденье улыбается. По крайней мере, одной половиной лица.

— А с какого телефона ты собираешься звонить, Эйкеланн?

Эйстен почувствовал, как волосы на шее встали дыбом.

— С собственного? — прошептал голос.

Мозг Эйстена лихорадочно перебирал варианты ответов.

— Или с телефона Харри Холе?

— Не понимаю, о чем вы, мистер. Дальше я не поеду.

Человек рассмеялся:

— Мистер? Ты ошибаешься, Эйкеланн.

Эйстен хотел было сглотнуть подступивший к горлу ком, но сдержался:

— Слушайте, раз уж я вас не довез, куда нужно, можете не платить. Выходите, а я пока вызову другую машину.

— Если верить твоему личному делу, ты головастый, Эйкеланн. Так что, думаю, понимаешь, что мне нужно. Ненавижу штампы, но я добьюсь своего во что бы то ни стало, и ты сам можешь выбрать: по-хорошему или по-плохому.

— Не понимаю, о чем… ай!

Человек ударил Эйстена по затылку, чуть выше шеи, и он, невольно подавшись вперед, с удивлением заметил, что глаза наполняются слезами. Не из-за боли — нет, этот удар был из тех, которыми обмениваются в школе, готовя настоящие побои на потом. Но слезные железы, наверное, уже поняли то, что отказывался признать мозг: начались серьезные проблемы.

— Где у тебя телефон Харри, Эйкеланн? В бардачке? В багажнике? Может быть, в кармане?

Эйстен не ответил. Его мозг продолжал в бешеном темпе отбрасывать варианты. Кругом — лес. Что-то подсказывало, что человек на заднем сиденье хорошо натренирован и догонит Эйстена за считанные секунды. Есть ли у него сообщники поблизости? Может, стоит нажать кнопку тревоги и разослать этот сигнал остальным автомобилям? Имеет ли он право вовлекать в это других?

— Понятно, — сказал человек. — Значит, по-плохому. Знаешь что? — Эйстен не успел среагировать, а он уже обхватил его за шею и вдавил в кресло. — Так я и думал.