…Патроны, кончились патроны, рожок пуст.

Ныряя возле бойниц, подскакиваю к Аружеву. Беру свои уже снаряженные рожки, и только здесь вспоминаю, что у меня в боковых карманах разгрузки лежат ещё два рожка, не тронутые.

- Аружев, к окну! - орёт Столяр.

Тот, нервозно схватив автомат, пытается встать, но автомат цепляется ремнем за стол.

Приседает у бойницы Кизя, падает на колени. Никто к нему не спешит, - может, не видят. Бегу к Женьке, он держит себя за плечо. Сквозь Женькины пальцы, толчками бьётся кровь.

Аружев начинает орать, я не разбираю ни слова, но понимаю, что ему не нравится всё происходящее вокруг, не нравимся мы, и он не хочет идти к бойницам и стрелять.

Не знаю, что делать с Женькой. Перевязать надо? Нет, укол, сначала укол. Кажется, я говорю вслух.

- Женя! - говорю я, едва слыша свой голос. - Сейчас, Женя!

Лезу в задний карман разгрузки за индивидуальным пакетом.

- Скворец, помоги! - прошу я, боясь, что обязательно что-нибудь спутаю. - Саня! Санёк!

Делая укол, раскручивая бинт, при этом поглядывая на кривящегося в муке Женьку, лоб которого покрывается крупным потом, ошалевший от грохота, с липкими и красными руками, оставляющими следы на разматываемых бинтах, которые все равно сразу насквозь пропитываются кровью, как только я их криво и путано прикладываю к Женькиному плечу, пропуская под мышкой, и, передавая Сане, сидящему за спиной Жени, - вот в эти мгновенья, я вдруг понимаю, что всё происходящее погружает меня в состояние некоей одурелой невесомости. И я начинаю видеть вокруг себя всё, кажется, что я вижу даже то, что происходит у меня за спиной.

Вижу мертвого Стёпу Черткова, лежащего на кровати, повернувшего в сторону окон деформированную голову, и его брата, Валю, который, отстреляв, меняя рожки, смотрит на Стёпу неотрывно. И я вдруг понимаю, что они похожи с братом, - сейчас ещё больше, чем когда один из них был жив, - своими бордовыми, одноглазыми, страшными лицами.

Дима Астахов, идёт за рожками к столу, где все ещё кричит Аружев. Подойдя, Дима бьёт Аружеву в лицо, очень спокойно и очень сильно, и тот падает, сшибая стул, и рацию, и ещё что-то. Взвизгнув, выскочил из под Аружева Филя, оказывается лежавший где-то возле.

Аружев пытается подняться, и даже поднимает вверх автомат, но Астахов, перешагнув через стулья, вырывает у него ствол, и наступает ему на лицо. И даже не убирая ногу, которую силится сдвинуть Аружев, отстегивает рожки от его автомата, и вставляет в свой. Тельник Астахова бурый, сохлый, пропитавшийся кровью, текущей из-под кривой повязки его на голове.

Федя Старичков, сделав короткую очередь, отбегает в угол. Уверен, что его ранило, - но его рвёт.

И ещё вижу Столяра, который вызывает по рации Кешу Фистова, отправленного им на чердак, к чердачному окну.

- Кеша! - кричит Столяр в рацию. - Работай по «хрущёвкам»! Там снайпер!

Ритм сердца, ритм восприятия, ритм происходящего схож с ритмом движения ложки или нескольких ложек, положенных в кастрюлю ребенком, бегающим по квартире с этой кастрюлей, с целью произвести как можно больше шума.