— Моя тоже не подарок, — отвечал сын.

Но отец мудро заметил:

— Со своей душой как-нибудь можно поладить. Но другую душу нужно опасаться как чумы.

Молодые девушки накануне свадьбы увиливали от своих обещаний: фрески Малвуазена выявляли гнусный характер их избранников, Мужья подозревали своих жен, последние ссорились с мужьями после визита к художнику. Атмосфера склок и выяснения отношений накрыла всю деревню. Самые крепкие семьи распадались. Каждое утро Оскар Малвуазен находил в своем почтовом ящике анонимные письма, полные гнева, оскорблений и угроз.

Одинокий и меланхоличный, он не покидал своей обители. Порвав со своими парижскими друзьями, он никого более не принимал. После того, как портреты всех жителей Терра-ле-Фло были сделаны, Малвуазен стал рисовать души вещей, и эти натюрморты были ужасны. Часто он с грустью смотрел на фрески, украшавшие стены большого зала. С высоты двухэтажного дома громадная и мерзкая толпа окружала его. Везде кишела нескончаемая и уродливая жизнь. Кто смотрел, улыбался, плакал, кто безмолвно кричал. Как будто страшный кошмар наяву, адская рвота. Там были восковые фигуры, съеденные проказой: с провалившимися носами и запавшими ртами. Были лица сангвинической удовлетворенности и глупости, жилистые и нервные лица едкой злости, фигуры с раскрытыми ртами, похожими на куски сырого мяса, кряхтевшие от низменного сладострастия. Женщины с усами и бородой. Мужчины со сложными шиньонами и жемчужными колье на шее, на которой выпирала щитовидная железа. Дети с глазом циклопа. Старики с орхидеей в отвислых губах. Девушки курили трубки. И над каждым портретом короткая надпись указывала ужасное сходство: «Душа матери Дантеск…Душа отца Кокозе…Душа мадемуазель Жюльетт Пелу…».

Несомненно, когда Малвуазен смотрел на свои фрески, он сам пугался своей работы. Неужели он никогда не найдет избранную душу, способную направлять его кисть на благородное изображение?

Однажды вечером, когда он осматривал свои творения, над морем разыгралась сильная гроза. Вспышки молний метались по залу, захлестнув белым лучом стены с тревожными масками. Во время этого короткого и ужасного светопреставления Оскар Малвуазен почувствовал, что краски отслоились от стен и ожили в зале как страшный сон. Он издал звериный вопль и быстро кинулся из мастерской, остановившись только на пороге дома, где хлестал дождь. Необъяснимый страх сжимал его нутро. Зубы клацали. Ему слышалось сквозь шум дождя похоронное цоканье копыт по вымощенной дорожке. В это время деревня укрывалась от грозы своими красными крышами. Море взволнованно ревело. Деревья скрипели. В одном окне зажегся свет. Малвуазен быстро перекрестился и поклялся, что ноги его больше не будет в этой проклятой мастерской

Спустя четыре месяца он покинул Средиземноморское побережье и уехал в Париж, вызванный управляющим для запуска новой марки инсектицидов.

Малвуазен вернулся в «Пенаты» другим человеком. И лишь потому, что он был не один. Молодая особа, на которой он недавно женился, сопровождала его. Она была так красива и мила, что жители Терра-ле-Фло простили Оскару все бывшие оскорбления. Люди говорили: