Возвращаясь к старому мифу, осталось только ответить на вопрос — так было ли нападение Германии внезапным?

Нет. Ни для руководства страны, ни для руководства НКО и ГШ, ни для командования западных округов нападение врага 22 июня не было внезапным. И дату нападения знали, и тактика со стратегией немецких ударов была известна. Не говоря уж о том, что в приграничье каждый еврей на базаре за неделю до 22 июня точно знал, что война случится «в это воскресенье».

И команда с точной датой нападения прошла в запокруга из Москвы уже… утром 21 июня!

Помните радиоперехват «Бранденбурга» за 11 июня, в котором стройбатам РККА на границе ставится задача перенести срок окончания работ с «1 июля» на «20–22 июня»? Вот воспоминания военинженера стройбата с этого участка границы…

Чернов И.Е. Сапёры. Записки солдата. (М.: Современник, 1988). На 22 июня Чернов — начальник производственной части участка строительства бетонных точек на границе в южной Литве (ПрибОВО). Призван в РККА из запаса перед войной:

«Хозяин хутора вызвал меня как-то в сени и рассказал, что ксендз ближайшего местечка Кончаместас 15 июня в воскресной проповеди открыто говорил о том, что через неделю на земли Литвы придёт германская армия, и призывал верующих оказывать ей всяческое содействие. Оседлав коня, я тогда помчался к хутору, где жил комиссар участка (строительства УРа. — Авт.), но тот получил указание — ксендза не трогать и на провокации не поддаваться. Проехали к пограничникам, но и им было указано не тревожить служителя церкви: пусть, дескать, немцы не догадываются, что мы что-то знаем.

А перебежчики подтверждали, что через несколько дней всё будет готово к вторжению.» (с. 3–4).

Утром 21 июня Чернов был вызван в штаб начальника участка военинженера второго ранга Меренкова, и тот сообщил:

«— Сегодня в ночь, батенька мой, — прервал он наконец молчание, — часа в три или четыре Германия начнёт войну. Приказываю: в целях дезориентации противника бетонному заводу вхолостую, а камнедробилкам с полной нагрузкой работать непрерывно до открытия немцами огня, пусть слушают. Далее. Собрать в батальоне все мешки, а если не хватит, то и матрасовки, набить их песком. Кроме того, оборудовать для боя амбразуры наиболее готовых сооружений, расчистив от кустов и леса сектора обстрела. Готовность — восемнадцать ноль-ноль. Докладывать — мне. Должен прибыть пулемётный батальон и принять огневые точки. Но пока его нет, а есть только представители батальона, сдавайте им точки номере готовности амбразур и расчистки сектора обстрела. Маскировочные заборы снять только с наступлением темноты…» (с. 6).

Днём представители пульбатов принимали точки, но сами батальоны и после обеда не прибыли. Стройбат этого участка имел «на тысячу человек — полсотни винтовок да пару пулемётов». Плюс погранзастава. В 18.07 Чернов доложил Меренкову и от него узнал, что семьи комсостава приказано в сумерках отправить в Каунас, «свой штаб и подразделения батальона держать в полной готовности, имущество, что может понадобиться на новом рубеже, погрузить в машины заранее».