– Яромир, ты бы укрылся до поры. Помог своевременно, и довольно. Скоро на приступ хазары пойдут, да и сейчас стрелы бросают. Не лезь на рожон.

– Не беспокойся, уйду, потом. Чую, недоброе хазары замышляют, колдовать собрались. Ты бы послушал?

– Погоди, послушаю. Только укройся, хоть под щитами. Обернулся к холму, всмотрелся, обратил внимание на парочку новых персонажей.

– Да, появились двое в странных одеждах, сейчас готовятся к чему-то, жертвы приносят.

– Глаз с них не спускай и мне говори, что видишь, – напрягся волхв.

– Головы пленным снесли, кровь в нашу сторону разбрызгивают. Костры запалили, тела туда бросили, а головы на копья подняли лицами в нашу сторону.

– Помолчи теперь. Да подойди ближе, мало ли понадобишься.

Отступил к волхву, прикрыл его поданным щитом. Да и меня самого сразу же двое бойцов закрыли ростовыми щитами. Неудобно волхв встал, посередине корабля, под мачтой. Нет, чтобы под защиту борта отойти. Но, видимо, так нужно.

Напрягся Яромир, по лицу струйки пота побежали, руки вытянул вверх, опали рукава просторной рубахи, обнажив крепкие, перевитые набухшими венами, руки. Пошатнулся, прохрипел:

– Поддержи…

Подхватил за пояс, ощутил под рукой напрягшиеся до каменного состояния мышцы. Просели ноги, подогнулись в коленях, еле удержал. Увидел, как от холма на караван стекает серая мгла, а навстречу ей бьёт яркий светлый луч, выжигая эту хмарь, разрывая в клочья. Пробился через плотный занавес, упёрся в колдунов, зазвенел напряжением, вспыхнул яркой вспышкой, разбросав пакостников в стороны. Оглянулся на рядом стоящих бойцов, видели ли то же, что и я? По лицам понял, что нет.

– Ох… – выдохнул через сжатые зубы волхв, присел на подкосившихся ногах. Успел я удержать его, не дать упасть, а тут и ребята помогли, подхватили под руки, оттащили под прикрытие щитов, уложили вдоль борта да сверху дополнительно прикрыли от обстрела. Яромир открыл глаза, всмотрелся страшными, красными от лопнувших сосудов, зрачками, нашёл меня, прохрипел:

– Получилось?

– Получилось, разметал ты их, волхв. Силён! – уважительно склонился к нему.

– Пить дай, – прохрипел иссушенным ртом.

А ковш уже протягивают, мигом сообразили ребята. Закашлялся кудесник, заходил судорожно кадык на крепкой шее, потекли струйки пролившейся воды на грудь, впитываясь в рубаху.

– Отлежись пока тут, а я гляну, что на холме происходит, – сказал ему и выглянул. Суета знатная на холме, ругаются. Делать-то что собираются? Эх, не передумали бы нападать. Нам бы ещё парочку таких приступов отбить, а дальше можно и к основному плану приступать. Если соберутся сейчас уходить, то у нас никак задуманное не получится, слишком у хазар силы большие. Всё ещё.

Разругались хазары. Главный пинками своих ближников погнал вниз, приказал всем на штурм идти. Вот оно в чём дело. Получается, каган сюда молодого наместника прислал за порогами присматривать и налоги собирать. А из присланного войска половины уже нет, и оправдания наместнику не будет в случае бесславного отхода, вот он и бесится. Голову ведь может потерять. Это хорошо, что бесится и что молодой. Значит, порывист, да оно и так видно, вон он как на холме бушует, советников не слушает. То нам на руку. Точно ещё один приступ будет, а может, и не один. Так что всё идёт пока по плану.