А потом были только его горячие руки у меня под платьем, пока я расстёгивала его китель между влажными поцелуями, шёпот, обжигающий шею и ключицы под полустянутым с одного плеча платьем, и мои чулки, цепляющиеся за его парадный кинжал, когда он усадил меня сверху.

Я осторожно водила пальцами под его рубашкой, ещё совсем неумело и не зная толком, что делать, но уже чувствуя какую-то животную потребность просто быть с ним здесь и сейчас, отдать ему всё до последней капли, и пусть очень страшно и незнакомо, и пусть он слишком сильно впивается пальцами в бёдра, задевая нижнее бельё, и пусть уже почти кусает меня, но он же меня любит, а значит никогда не обидит, так пусть делает, что хочет; я тоже люблю и всё стерплю. С радостью стерплю, потому что хочу быть его женщиной, до конца.

Мы настолько увлеклись друг другом, что совершенно забыли о Гансе на переднем сиденье, который, как оказалось секундой позже, так заинтересовался происходящим позади него, что не заметил приближающуюся на перекрёстке машину. Визг тормозов и резкая остановка чуть не бросила нас обоих на пол, но к счастью, я только ударилась затылком о переднее сиденье.

— Ганс, идиот ты несчастный! — Сразу же закричал Генрих. — Ты какого черта делаешь?! Убить меня хочешь ещё до брачной ночи?

— Прошу прощения, герр штандартенфюрер! Та машина как из воздуха возникла!

— Если бы ты следил за дорогой, ты бы её увидел, недоумок!

— Я ещё раз прошу прощения, герр штандартенфюрер. Это совершенно моя вина.

Я была достаточно пьяна, чтобы найти ситуацию смешной и едва подавила смешок, но затем заметила лицо Генриха.

— Вот черт. — Я проследовала за его взглядом и увидела очень высокого и крепко сложенного мужчину, выходящего из машины, в которую мы чуть не врезались. — Ганс, вот теперь у тебя действительно большие неприятности. Ты хоть знаешь, в чью машину ты чуть не влетел? Группенфюрера Кальтенбруннера, лидера австрийских СС.

Мужчина тем временем вынул портсигар, неспешно зажег сигарету и так же не спеша направился к нашей машине. Ганс немедленно выскочил на улицу, салютовал незнакомцу по-военному, пусть на том и был обычный двубортный костюм. Генрих постарался на скорую руку привести форму в порядок и тоже поспешил выйти из машины.

— Герр группенфюрер! — Генрих салютовал ему, следуя примеру Ганса, на что тот только кивнул. — Штандартенфюрер Фридманн, мы встречались на партийном собрании несколько месяцев назад.

— Да, да, я припоминаю. — Группенфюрер выпустил облачко дыма и протянул руку Генриху. Теперь, когда они стояли друг напротив друга, я не могла не заметить, что даже рядом с моим мужем, который был отнюдь не маленького роста и явно не слабого телосложения, тот другой казался просто великаном. — Штандартенфюрер, вы что, не можете найти себе водителя, который может хоть немного водить?

— Позвольте мне принести мои извинения за этого болвана, герр группенфюрер. Он, по правде говоря, очень хороший водитель… когда следит за дорогой.

Генрих ещё раз нехорошо глянул на Ганса, и бедный парень опустил голову ещё ниже, как побитый пёс. Я придвинулась ближе к окну, чтобы получше видеть, что происходит.