– Выпей, – коротко велела Мария Фёдоровна, протягивая Ольгину фарфоровую пиалу.

– Уйди! – прохрипел он.

Старуха поняла, что немного опоздала, вздохнула, присела, грубо и крепко обхватила голову грешника, заставила раскрыть рот и влила в горло густую, отвратительно воняющую жидкость. Горячую и терпкую. Настолько горячую, что ободрала до крови глотку, но неожиданно вкусную, а главное – принёсшую облегчение.

– Вижу, серебро тебя совсем не любит, – хихикнула старуха.

– Правда? – выдавил из себя Ольгин. – А я думаю, с чего мне так хреново?

И закашлялся, повалившись обратно на мостки.

– Дальше будет так же, – пообещала Мария Фёдоровна. – Терпи.

– Я постараюсь.

Она укрыла его тёмного тряпкой и погладила по плечу, Ольгин тихо заскулил.

– Сюда? – угрюмо спросил Сапёр, разглядывая тоннель.

– Да, – подтвердил проводник.

Истребитель шагнул в проход и через плечо бросил вопрос:

– Она одна?

– Ей давно никто не нужен.

– Я имел в виду охрану.

– Я тоже.

– Шутник.

– Спасибо.

Сапёр вздохнул и машинально поправил кобуру – прикосновение к оружию его успокаивало.

Командиру истребителей не нравился проводник – скользкий тип из органиков по имени Мика, ему не нравилось задание – любой ценой добраться до Серебряного Погреба, в котором, скорее всего, укрылся монстр, и даже сама охота на Ольгина перестала ему нравиться. То есть Сапёр безусловно хотел расквитаться за Коротышку, но радости не испытывал – ни от предстоящей мести, ни, тем более, от смерти друга.

А ещё Сапёр ловил себя на мысли, что принявший бой Ольгин нравился ему гораздо больше, чем скользкий Мика, подло договорившийся о встрече с Марией Фёдоровной и ведущий к ней истребителей. И от этого становилось особенно тошно.

Дорога в Серебряный Погреб лежала через метро. Трое истребителей встретились с проводником на «Таганской-кольцевой», затем направились в переход на радиальную и там по очереди нырнули в неприметную дверь «Только для персонала», которую Мика открыл своим ключом. За дверью оказался коридор, стены которого были выкрашены в казённый зелёный цвет, но в нём истребители не задержались: проводник открыл следующую дверь и вывел их на лестничную площадку, от которой уходили вниз стандартные бетонные пролёты. Следующие десять минут путники провели бодро шагая по ступенькам и в конце концов оказались перед старой деревянной дверью, уныло-обшарпанной и с хулиганской надписью в правом нижнем углу.

Мика позвонил, через десять, примерно, секунд послышались шаркающие шаги, и старуха скрипуче спросила:

– Кто с тобой?

– Друзья, – выдавил проводник.

«Глазок» в двери отсутствовал… точнее, его не было видно, но хозяйка Погреба прекрасно видела площадку и всех присутствующих. И холодно распорядилась:

– Пусть они уйдут.

– Мария Фёдоровна… – попытался заныть Мика, но был грубо прерван:

– Я всё сказала!

Сапёр понял, что настал его черёд вести переговоры, подошёл к двери, оттерев Мику плечом, и негромко спросил:

– Знаешь меня?

– Братство? – чуть помолчав, уточнила старуха.

– Да.

– Всё равно уходи.

Он знал, что услышит, а Мария Фёдоровна догадывалась, как ей ответит истребитель: