Наверху, на полатях, тесно прижавшись друг к другу, лежали поросята. С полатей вниз вели маленькие игрушечные лесенки.

Тоня несколько оправилась от растерянности и спросила, зачем понадобились полати и лесенки.

Бойкая свинарка шепотом пояснила, что поросята спускаются к подсосным маткам, а потом поднимаются наверх, и такие подъемы и спуски для них все равно что физкультурная зарядка — физическое развитие поросят ускоряется, и они дают хороший привес.

— А сколько встал такой свинарник? — спросил дедушка Глечиков.

Василий Васильевич начал говорить о строительстве обстоятельно и терпеливо, начиная с выбора места и кончая расходами на материалы.

Дедушке Глечикову нравилась такая обстоятельность и он щурился от удовольствия, словно старый кот, которому щекочут за ухом. Вместе с дедом старалась слушать и Тоня, но Матвей мешал ей сосредоточиться. Поотстав от группы, он завел беседу с бойкой свинаркой, и, хотя они говорили тихо и находились довольно далеко, Тоня отчетливо слышала каждое его слово удивительно отчетливо, как в телефонную трубку. «Вполне понятно, — говорил Матвей, — почему ты такая упитанная. Наверное, тоже спишь на полатях. Лазишь туда раз по пять на день — вот у тебя и получается нормальный привес». Девушка отшучивалась, и оба смеялись вполголоса.

«Наконец-то отстал…» — подумала Тоня, но какое-то неприятное чувство шевелилось в ее душе. Она долго не могла понять, откуда взялось это чувство, но наконец догадалась: ей было досадно оттого, что Матвей пересмеивается с бойкой свинаркой.

«Что за чушь!» — пристыдила она себя и принялась слушать Василия Васильевича. Он говорил, что универсальный свинарник уже не удовлетворяет колхоз. А Матвей все смеялся. Василий Васильевич рассказывал, что стало тесно и приходится строить новый свинарник — откормочник… А Матвей все смеялся, и ничего его не интересовало, кроме пухлой девчонки. Пустой парень… И хорошо, что отвязался…

Из свинарника пошли в птичник, потом осмотрели теплицы. Затем Василий Васильевич направил гостей в телятник, а сам пошел куда-то «распорядиться».

В телятнике были устроены обыкновенные деревянные клетки с окошками. Из окошек выглядывали кроткие безрогие морды. Все было так же, как в Пенькове. Отличие состояло только в том, что телятник «Нового пути» не отапливался.

Никого, кроме паренька с пушистыми ресницами, в телятнике не было. Паренек лет тринадцати ворошил в углу свежую солому.

Иван Саввич подошел к нему узнать насчет отопления.

— А мы воспитываем молодняк холодным способом, — сказал паренек. — Это раньше, бывало, каждый день дрова приходилось возить. А теперь уже третий год и в самый лютый мороз не топим.

Мальчишку окружили. Тоня пробралась вперед и неожиданно оказалась рядом с Матвеем.

— Скоро домой жить вернусь, — сказал он таким тоном, словно был уверен, что Тоня обязательно обрадуется.

— На фермах все кончили?

— Через неделю — все.

— Хорошо. Лариса будет довольна.

За спиной стали шушукаться. Тоня вспыхнула и отошла. К счастью, шушукались по другому поводу…

Паренек с пушистыми ресницами рассказывал, что в прошлом году в афанасьевские морозы некоторые телята отмораживали уши. Теперь всем им пошили наушники и намордники — и никакие холода не страшны. Даже наоборот, в холодное время телята быстро обрастают густой шерстью и хорошо прибавляют в весе…