– Ты будешь нападать?! Или будешь стоять как истукан!

– Нападать? И сделать больно своей девочке? – усмехаюсь, и когда она с ревом налетает на меня, так же мягко укладываю ее на лопатки. Нависаю сверху и улыбаюсь. Широко и радостно. Она такая забавная, когда злится, просто красавица.

– Я не твоя девочка! – запрещенный прием, но ее колено довольно сильно дает мне по яйцам. – И никогда ею не была, верно, Ломоносов?

Пока я справлялся с дыханием, которое перехватило от боли в фаберже, она уже была на ногах. Растрепанная, раскрасневшаяся и прекрасная. Хотя сейчас хотелось ей вломить.

– Ань, прям по орешкам, они ж тебе еще пригодятся, – еле-еле встаю, пока она готовится нанести новый удар, а зрители уже воодушевились. Она наваливается мне на спину, делает захват шеи. Душит.

– Если ты хотела обняться после долгой разлуки, надо было так и сказать.

Разворачиваю ее к себе так, что она оказывается на весу и тут же бьет меня по щеке. Не будь она в перчатках, я бы даже подумал, что это женская пощечина, которую дают от сильной обиды.

– Отпусти меня, ублюдок!

И я отпускаю, больше не держу руками, от чего она валится на спину, только уже без моей поддержки, а значит всем своим весом.

Ахает от неожиданности и острой боли.

К ней тут же сбегаются мужики, отталкивая меня, а мне остается лишь сказать:

– Ты сама начала играть в реслинг, детка.

– Да, отвалите вы! Живая, не помру.

Она даже не смотрит ни на кого, глаза на мокром месте. Действительно обидно, наверное. Столько тренироваться и проиграть тому, ради борьбы с которым все это затевалось.

Она уходит в боковую дверь, а на меня наступает мужик, который не пускал меня при входе.

– Ты кто такой?

– Бывший, – пожимаю плечами. – Или ты думал она в спортсменки собралась? Просто очень хотела надрать мне зад. Не вышло.

– Еще выйдет. Такие, как Аня, не сдаются. И знаешь, что я хочу тебе сказать, мальчик: “Лучше бы она надрала тебе зад здесь. Потому что теперь она будет искать другой способ”.

– С удовольствием на это посмотрю.

– За вещи и время не забудь на кассе заплатить.

– А душ в вашем клубе есть?

– В раздевалке.

– Понял.

– А платье ты чьё принес? Ее?

– Да. Знаешь ее жениха?

– Имени не знаю. Видел здесь пару раз.

– И?

– Тебе какое дело? Бывший же?

– Ну сам знаешь, бывших не бывает. Так что там за хрен?

– Лощеный. Такие по клубам ходят. Драться отказался. В общем не для Ани он. И ты тоже, если будешь ее до слез доводить.

– Ну так ты сам сказал, ей надо найти способ мне отомстить.

– И что думаешь, сразу все хорошо будет?

– Не сразу и не хорошо. Но будет лучше. А еще…

– Олег я.

– Олег. Я бы попросил не говорить пока ее отцу, что ты меня здесь видел.

– А что? Боишься?

– Ну так я же бывший его дочери. Думаешь, рад он будет меня видеть? – ну чуть приврал, с кем не бывает.

– Не рад. Тебе повезло, что я с Юрой последние годы не общаюсь.

– А чего?

– А ничего. Много будешь знать, плохо будешь срать, – ржет этот кабан, а когда я его шутку не поддерживаю, злится. – Все, свалил с глаз долой.

– Понял, пойду приму душ.

Душ то я включил, а вот мыться не пошел. Взял платье и прошмыгнул в женскую крошечную раздевалку.