Он вдруг дрожит и мне эта мне дрожь передается. Нормальные отношения. Я вдруг понимаю, что все, что происходит сейчас иллюзия.

Иллюзия комфорта, иллюзия любви и его заботы.

Я вспоминаю, что я пленница, а ему нужны деньги.

И именно это мешает мне продолжить.

Я вся сжимаюсь, не даю даже войти в себя, как он не пыхтит. В итоге и у него член чуть мягче становится.

Богдан поднимает лицо, целует меня, но и тут его постигает неудача.

– Нам нельзя разговаривать, только трахаться. Такой стояк прощелкала.

– Да пошел ты, – отталкиваю его, но он не отходит, только вздыхает.

– Ты кстати в курсе же, что презервативы не дешевые.

– Ну ты скоро получишь много денег за меня и можешь на все купить презервативов. Будешь купаться в них как Скрудж Макдак.

Он серьезен как никогда, а я уже представила картинку, где он прыгает в резинки. И вскоре мы с Богданом уже смеемся. Он даже закрывает нос и рот, словно готов нырнуть в воду.

Но стоит нам только столкнуться взглядами, как смех застревает где – то в горле. Я снова проваливаюсь в его глубину зеленых глаз. В густом лесу блуждаю.

– Я отпущу тебя. Не буду принимать денег.

– Почему, – страх внутри порхал бабочкой, бился о стенки грудкой клетки, поднимаясь к самому горлу. Мне так хотелось, чтобы это было правдой. Но правда в том, что я не хотела, чтобы он меня отпускал. Не сейчас, не в эту минуту. А может быть, чтобы вообще не отпускал.

– Ты не хочешь? – он словно насквозь меня видит, словно понимает, что я чувствую, чего хочу. – Ну говори, чего краснеешь?

– Ой, откуда я знаю, – отталкиваю, отворачиваюсь, он по спине кончиками пальцев проводит, волосы на сторону плеча убирает.

– Ну сейчас в любом случае ночь. Если хочешь уйти, я открою двери, но везти тебя никуда не буду, там такие дебри, что можно заблудиться.

– Вот и я думаю, куда ты собрался отпускать меня на ночь глядя. Завтра проснёмся, поваляемся и поедем.

– Видишь, какая ты умница, – заваливает он меня снова, целует, жадно жаля языком. И удовольствие стайкой мурашек кричит аллилуйя, они не исчезнут, скорее займут более прочные позиции на моём теле. Превратятся в норму, что моментально запускает возбуждение, что влажной делает киску. Его губы уже на груди, то один, то другой сосок мучают, пока пальцы гладят руки, бёдра, раздвигают ноги.

– Всегда знал, что волосики у тебя тут рыжие, – дует он на лобок, а я тут же краской стыда покрываюсь. – Прекрати. Чего ты начала изображать.

– Не надо туда смотреть.

– Ань. Я там языком копался. Кстати, первый раз в жизни, так что чего стесняться.

– Всё равно не надо, – отталкиваю его плечи, но он упирается, ноги мои себе на плечи закидывает, удобно расположив голый зад между бёдрами.

Мне почему-то смешно становится.

– Врешь ты всё

– Насчёт чего?

– Первого раза.

– И зачем мне врать?

– Чтобы я подумала, что единственная для тебя.

Он вдруг смотрит вокруг себя, даже поднимается так, что я вижу его колом стоящий член, который совершенно не вызывает смеха, лишь подспудный страх и вопрос, как это могло во мне поместиться.

– Что ты ищешь?

– Других.

– Ой, – фыркаю. – Сейчас-то я конечно единственная. А завтра?