На какое-то мгновение наши взгляды встретились. Я поняла, что это вполне серьезно, а не просто какие-то игры. Ведь речь шла о национальной безопасности.

– Мы найдем вам подходящий офис, сэр, – пообещала я. – В нашем отделе.

Молинари ждал меня в коридоре, и, как только Роуч скрылся в кабине лифта, я подошла к нему и улыбнулась:

– Вы не заставили себя долго ждать.

Он последовал за мной в наш отдел.

– Все дело в том, – пояснил он, – что мне поручили проконтролировать работу местного отделения ФБР. Вы же понимаете, что в этом деле слишком много политики.

– Как бы то ни было, я рада, что вы будете работать с нами. – Я открыла дверь, ведущую на наш этаж. – И еще я хочу поблагодарить вас за самолет. Вы здорово помогли мне. Я провела Молинари в отдел и освободила для него небольшой офис в дальнем конце помещения. А он сказал, что отказался от более просторного помещения, которое выделил ему наш шеф рядом со своим кабинетом. Вскоре все мы убедились, что совместная работа с Департаментом внутренней безопасности имеет огромные преимущества. Правда, некоторым сотрудникам отдела это не очень понравилось, а Джейкоби и Кэппи стали смотреть на меня, как на предателя, перешедшего на сторону врага.

За два часа нам удалось выяснить, откуда было послало последнее сообщение, пришедшее по электронной почте: из интернет-кафе под названием "Бар КГБ". Это заведение располагалось в районе Хэйварда и пользовалось популярностью у студентов Беркли. Кроме того, нам удалось установить личность владельца электронного адреса – им был Марион Дельгадо.

Молинари имел доступ к базе данных ФБР и вскоре положил мне на стол лист бумаги с подробной информацией об этом человеке. На черно-белой фотографии был изображен широко улыбающийся и по-детски беззубый мальчик в фермерской куртке и с кирпичом в руке. В 1967 году в пятилетнем возрасте этот сорванец бросил кирпич на рельсы, что привело к крушению товарного поезда в Италии.

– Вы считаете, это важно для нашего расследования? – поинтересовалась я.

– Марион Дельгадо стал символом революционного движения шестидесятых, – объяснил Молинари. – Пятилетний мальчуган остановил товарный поезд. Его имя облетело всю страну и стало кодовым для всех, кто придерживался тактики нелегальной борьбы и подрывных действий. Агенты ФБР сбились с ног и оборвали все телефоны, тщетно пытаясь внедриться в ряды "Метеорологов". Они зафиксировали сотни обращений за подписью Мариона Дельгадо.

– То есть вы хотите сказать, что за всеми последними событиями стоит кто-то из старых членов "Метеорологов"?

– Не знаю, но нам не помешает навести справки и выяснить имена самых известных членов этой организации, которые не были привлечены к суду.

– Неплохая идея, – согласилась я и, открыв верхний ящик стола, достала оттуда пистолет. – А между тем мне нужно срочно наведаться в этот злополучный "Бар КГБ". Не хотите ли составить мне компанию?

В отличие от заведений так называемой контркультуры, где появление копа всегда воспринималось примерно так же, как появление агитатора из Американского союза борьбы за гражданские свободы на каком-нибудь сборище скинхедов, "Бар КГБ" был создан совсем по другому принципу. Внутреннее помещение было уставлено длинными, грубо отесанными столами, на каждом из которых возвышался монитор компьютера. А за стойкой было несколько мест, где напряженно сосали свои окурки юные посетители. Это было первым, что бросилось мне в глаза, когда мы вошли внутрь.