— Никак нет, — возразил Бурлак. — Я с ней увиделся на переправе, когда шел на судне в Сталинград, а Оксана, медсестра, сопровождала раненых в госпиталь. Судно обстреляли немцы. Один снаряд разорвался вблизи корабля, и взрывной волной медсестру выбросило в воду. Она не умела плавать и стала тонуть, крича о помощи. Естественно, я бросился в Волгу, чтобы спасти ее…

— Спас, значит? — Комдив смотрел ему в лицо не мигая.

— Выходит, спас… — Бурлак помолчал. — Потом она разыскала меня в госпитале, когда я лежал там, раненный. Вот и вся история моего знакомства. Думаю, что вам, Василий Сергеевич, вряд ли это будет интересно.

— Говорят, что ты был женат? — уточнил комдив.

— Был, но жена бросила меня, когда я прибыл в Сталинград, — подтвердил майор. — Она нашла себе другого. Что мне оставалось делать?

— И ты нашел себе другую жену…

— Выходит, нашел. — Иван Лукич вскинул голову и твердо добавил: — Я люблю Оксану…

Комдив позвонил в госпиталь, и, пока он говорил, Бурлак сидел и ждал, какое он примет решение. Наконец генерал улыбнулся и сказал хирургу:

— Хорошо, я так и сделаю. Спасибо вам за заботу о моих танкистах!..

Положив трубку, комдив взглянул на майора:

— Готовь свою бригаду к боевым действиям, но тяжелую работу пока сам не делай, для этого у тебя есть заместитель, другие командиры. Ясно? — Тяжелое лицо комдива покраснело. — И все-таки кому ты хотел на меня жаловаться? — На его лице появилась улыбка. — Мне просто интересно знать.

— Кажется, я погорячился. — Голос Бурлака прозвучал напряженно. — Я бы не жаловался этому товарищу, а попросил бы помочь решить мою проблему.

— И кто этот товарищ? — усмехнулся комдив.

— Генерал армии Георгий Жуков! — Бурлак перевел дыхание. — В тридцать девятом я служил в 11-й танковой бригаде, когда Жуков на Халхин-Голе разгромил японских захватчиков. Из его рук я тогда получил награду. Он помог мне попасть с Дальнего Востока на Сталинградский фронт, и, кажется, я не подвел его.

— Большой у тебя, Иван Лукич, покровитель, ты уж держи свою марку высоко! — Комдив встал, давая понять, что разговор окончен. — А сейчас проверь, получили ли экипажи машин все необходимое для боя, потом мне доложишь!

— Слушаюсь! — повеселевшим голосом отчеканил Иван Лукич. Он взял под козырек и направился к выходу.

После ужина Бурлак уединился в блиндаже, закурил. Мысли об Оксане не оставили его. У него было такое ощущение, что Оксана где-то рядом, что он скоро увидит ее, но это ощущение быстро исчезло, и на смену ему пришло чувство отчужденности. В памяти всплыл недавний вечер, перед выпиской из госпиталя. Она явилась к нему веселая, улыбчивая, и он невольно спросил:

— Что случилось? Ты обычно приходишь ко мне грустная, какая-то задумчивая, а сегодня в глазах радость…

— Есть причина, Ванек! — Она шутливо ущипнула его за нос. Однако выражение веселости на ее лице не угасло.

— Скажи, какая причина? — недоумевал Бурлак и все смотрел на нее, словно видел впервые, а все потому, что она вошла в его сердце, и если раньше от подобной мысли он краснел, как мальчишка, то теперь воспринимал это как должное и ничему не удивлялся.