— Вот именно. Если сейчас вывезти дряхлых стариков в этот барак, где ни туалета, ни воды горячей, холодная и та из колонки, то они мигом побегут в прокуратуру. Но там ладно, замнем, в конце концов нужные бумаги они подпишут. Хуже будет, если остальные жители деревни узнают, что их соседей попросту «кинули». Тогда ты уже ничего с ними не сделаешь. Посему весь народ должен быть перевезен в один день. Вот тогда пусть они бегут к кому угодно. Документы на размен будут у нас, составленные по всем правилам, по закону. Что они добьются? Ничего. Так и придется куковать в сарае. Но, как говорится, выживает сильнейший. Да и старикам недолго осталось топтать эту грешную землю. А я стану главой района, проявлю о них заботу. Ремонтик организую, покритикую прежнюю бездушную власть. Поэтому следует усилить прессинг на всю ту деревенскую плесень, о которой ты говорил, в том числе на фельдшерицу, да и на москвичей надавить. Пусть ищут другое место для отдыха, поближе к столице.

— Боюсь, я не справлюсь, — проговорил Моренко.

— Ты отходишь от дел, Юра. — Алексей Михайлович повернулся к Басалаю и распорядился: — Ринат, возьми на себя отселение.

Начальник охраны кивнул и произнес:

— Понял. В каком режиме работать?

— В жестком. Но не сразу. Еще раз, скажем, завтра вечером, когда все будут дома, навести деревню вместе со своими «быками». Местные знают их, да и ты в Коринке человек не новый. Предупреди, не хотят по-хорошему, будет по-плохому. А как именно, ты подумал?

Басалай поднял смартфон и проговорил:

— У меня тут скачан такой шикарный пожар. Горит частный дом. Из огня факелами выскакивают двое. Мат, ор, крики о помощи! Ролик что надо, и никакого отношения к нам не имеет. Это интернет. Такое зрелище способно нервы и крепкому мужику струной натянуть, что уж говорить о плесени, одинокой бабе и каких-то зачуханных москвичах.

— Хорошо. Завтра так и делай. Послезавтра посмотрим, подействовало или нет. Потом будем определяться. До следующего воскресенья мы должны переселить деревенских в райцентр, чтобы в понедельник Буханов начал переброску техники и людей. За успех нашего дела выпьем стоя и по полной.

Буханов взглянул на Огурцова и с сожалением заявил:

— У меня же печень, Алексей Михайлович.

— А у меня, по-твоему, ее нет?

Громко рассмеялись все, включая и Буханова, тут же выпили. В 23.00 гости разъехались по своим домам и квартирам. Остались только Огурцов и Басалай.

В комнате объявилась жена хозяина усадьбы, пышнотелая Наталья Степановна, кивнула мужу и начальнику охраны.

— Чего надо? — грубо спросил Огурцов.

— Хотела спросить, ужинать когда будем?

Огурцов посмотрел на Басалая и заявил:

— Да, и вправду пора поужинать. — Он повернулся к жене. — Что там у тебя?

— Отварная курица.

— Ты сама курица! Ничего другого не придумала?

— Но у тебя же язва, Леша.

— И что теперь? На каше сидеть, да на вареных курицах, которых не прожуешь.

— Я провернула ее через мясорубку.

— Не заводись, Алексей Михайлович. Пусть будет курица, — проговорил начальник охраны.

— Да мне эта диета вот где! — Огурцов провел ладонью по горлу.