К лавочке вышел Гарин.
— Вот ты где, Улан, а я набегался… Надежда Алексеевна? — Он заметил и вдову Абрамова. — …И о чем вы здесь, если не секрет, беседуете?
Женщина поднялась и проговорила:
— Если ваш друг, Борис Борисович, пожелает, то он передаст вам суть нашей беседы. Я не против. А теперь мне пора идти. Как я понимаю, убийцу вы не поймали?
— Нет! Но вам ничего не грозит.
— Как бы не грозило сыну.
— И ему не грозит. Но за вашим домом присмотрят.
— Я живу у матери!
— В каком смысле? — с удивлением спросил Гарин.
— В прямом, Борис Борисович. Мы с сыном переедем к маме. Если я и загляну в дом покойного мужа, то лишь затем, чтобы забрать личные вещи.
— Дело ваше, конечно, но…
— До свидания, господа сыщики, — сказала женщина и быстро пошла в обход памятника и трибуны.
Гарин взглянул на Уланова и осведомился:
— И что все это значит, Рома?
— Ты хотел, чтобы я помог тебе?
— Да, я и сейчас прошу тебя об этом.
— Вот я и помогаю. Да ты присядь, в ногах правды нет.
Начальник РОВД устроился рядом с Улановым.
— Ну и?..
— Что?
— О чем ты так мило беседовал с вдовой Абрамова, как вообще вошел в контакт с ней?
— Обещай, что не будешь перебивать и задавать глупых вопросов.
— Ну, конечно, это только ты задаешь умные вопросы, но… обещаю. И слушаю тебя очень внимательно.
Уланов чуть помолчал и спросил:
— План «Перехват», как я понимаю, не дал результатов?
— «Сирена», — машинально ответил подполковник.
— Что, «Сирена»?
— Был введен план «Сирена». Он, как ты правильно понял, пока не дал никаких результатов.
— Еще есть надежда?
Гарин махнул рукой и заявил:
— Какая надежда? Глухо все, как в танке!
— Труп парня?
Гарин вздохнул.
— Рома, я, по-моему, сказал, что готов слушать твой рассказ о беседе с вдовой, а получается что? Я должен отвечать на твои вопросы?
— Это ненадолго. Мне надо знать обстановку.
— Хреновая обстановка. По убитому парню. Он не местный, никогда не проживал в Балаеве. Я сделал запрос в Переславль. Оттуда тоже ничего. И будь добр, расскажи о беседе с Абрамовой.
— Конечно, Боря.
Уланов передал начальнику РОВД суть разговора с Абрамовой.
Гарин выслушал его и не без удивления спросил:
— А что это она открылась тебе? Надежда Алексеевна ведет замкнутый образ жизни. У нее по сути и подруг нет. Дом, сын, иногда мать. На различных публичных мероприятиях не появляется, хотя дала бы фору многим женам местных чиновников. А тут вдруг такая откровенность?
— Ей надо было выговориться. А тут я под рукой оказался, тот человек, которого она считает спасителем себя самой и своего сына. Ведь я уложил их на пол, когда снайпер вбил пулю в голову ее мужа. А на местной тусовке она, наверное, не показывается как раз потому, что даст фору многим женам из здешней верхушки. А они этого очень не любят.
Гарин кивнул.
— Скорее всего так.
— А что за дела были у Абрамова и Огурцова? — спросил Уланов.
— Я в это не влезал. Теперь придется.
— Чтобы с этим разобраться, следует поговорить с любовницами Абрамова. Кстати, а сколько ему было лет?
— Пятьдесят восемь.
— Пора бы и угомониться.
— Ну это кому как. Да, помощницу и секретаршу допрашивать придется, хотя сомневаюсь, что они расскажут что-нибудь важное для следствия, даже если и знают. Зачем им лишние проблемы?