— Да я по пьянке обещал этой стерве развестись с Натальей и жениться на ней.
— И это ты считаешь проблемой?
— Ты плохо знаешь Катьку. Профура еще та. Она наверняка в курсе наших дел с Радонским.
— И что? Сложно ей закрыть рот? Только скажи, и никто больше не увидит ее. Исчезнет девочка. Таких красоток сейчас много пропадает.
— Нет, не трогай ее.
— Что, вправду решил жениться?
— Нет. Но сейчас ею заниматься нельзя. Пусть пока живет. Я, собственно, почему попросил тебя остаться после сбора. Что скажешь о новом начальнике РОВД?
Басалай достал пачку сигарет. Сам Огурцов не курил, что не помешало ему заработать язву. Она появлялась у него каждую осень с завидным постоянством. Он ее лечил, но особого толку от этого не было.
— Кури, ладно. Только не дыми в мою сторону, — сказал Алексей Михайлович начальнику охраны.
Тот прошел к стенке, где на столике стояла хрустальная пепельница, прикурил сигарету, выпустил облако дыма к потолку и произнес:
— По новому начальнику ментов информации мало. Подполковник полиции Гарин Борис Борисович прежде руководил Железнодорожным РОВД Переславля, к нам отправлен для проформы.
— В смысле?
— Его метят на первого заместителя начальника областного УВД, шефа криминальной полиции. Для этого надо иметь стаж работы в районе. В общем, он к нам ненадолго.
— Значит, подполковник идет на повышение. Это плохо. Такие ребята до получения новой должности выслуживаются перед начальством, дабы оправдать доверие, — проговорил Огурцов.
— Ну и пусть выслуживается. Тем более что дело он заполучил громкое. Тройное заказное убийство, плюс еще два трупа вдогонку.
— Рыть будет.
— Что он может нарыть? «КамАЗ» в угоне, водитель из Москвы убит, киллер получил свои деньги и уже, наверное, летит куда-нибудь в Турцию. С нами они никак не связаны. Так что хоть весь наш городишко перерой, ничего не накопаешь. Глухарь, одним словом.
Огурцов встал, прошелся по гостиной и проговорил:
— По убийству пусть роет, но как бы не влез в наши дела по пансионату.
Басалай кивнул и сказал:
— Он может. Вернее сказать, опера его могут зацепить нас, да толку? Радонский прикроет, если что.
— Не хотелось бы привлекать Максима Ильича. Он потом скажет, дескать, за что я должен вам всю сумму платить, если сам отбивал от местной полиции?
— Тогда обойдемся без прикрытия. В конце концов, мы законов не нарушаем.
— Пока не нарушали. Теперь, скорее всего, придется.
— Ты, Алексей Михайлович, не усугубляй ситуацию, занимайся предстоящими выборами. Подполковнику до какой-то деревни и дела нет. В нашем районе уже две таких выселили, земли москвичам под коттеджи продали. И что? Повозмущались пенсионеры, походили по начальству и заткнулись. Большинство навсегда. Сейчас не те времена, когда это старье кому-то нужно. Разве что детям да внукам. А те пусть заботятся о родственниках сколько им угодно.
— А купить этого Гарина можно? — спросил Огурцов.
— Купить, говоришь. Не знаю. Сейчас вряд ли. А дальше, как говорится, будем посмотреть. Может, и купим. Кому деньги не нужны? Особенно большие.
— Ты прав. Посмотрим.
После ужина Огурцов проводил Басалая. В усадьбе осталась только охрана.